Это его дело - [49]

— Вот эти, — решительно проговорила она. — Я хорошо помню. Бандит был в них, когда убил инженера, вышедшего из автомобиля.

Анджей Чесельский решил, что настало время заключительного акта операции. В кабинет ввели Александра Вишневского. За машинку, как обычно, сел Шиманек. Записав анкетные данные арестованного, поручик спросил:

— Вы меня узнаете?

— Я вас видел у нас в кооперативе, когда лопнул мешок с зеосилом и вас с головы до ног накрыло белым облаком.

— Тогда вы пытались еще утешить меня тем, что сами недавно отнесли в химчистку свои заляпанные виксилом брюки. Но я, к сожалению, не сразу понял, что эти слова имеют прямое отношение к совершенному вами убийству Зигмунта Стояновского. И к тому, что вы так упорно охотились за мной.

— Я не понимаю, о чем вы говорите.

— Прекрасно понимаете, а у меня, кроме того, есть неопровержимые доказательства. Сейчас я вас с ними познакомлю. Вы проиграли, пан Вишневский, и вам не остается ничего другого, как признаться во всем содеянном. Дело очень серьезное: одно убийство и два неудав-шихся покушения на сотрудника милиции. Вам грозит смертный приговор. Искреннее признание в совершенном преступлении суд принимает во внимание как смягчающее вину обстоятельство. Советую над этим подумать.

— Я никого не убивал, — упрямо твердил Вишневский.

— Вы задумали и совершили исключительно дерзкое убийство. Оно вам удалось. Но, как во время убийства, так и позже, вы допустили множество ошибок. Преступление никогда не удается скрыть. Преступник обязательно оставляет следы.

— Не понимаю, о чем вы говорите.

— Ну хорошо, тогда перейдем к фактам. Итак, на двухкилограммовой гире, найденной возле трупа Стояновского, обнаружены микроследы зеосила. Вот заключение отдела криминалистики, можете прочитать. Неопровержимое доказательство того, что инженера убил некто, имеющий дело с зеосилом. Это след, указующий на ваш кооператив как на место работы убийцы.

Вишневский молчал.

— В кооперативе, а точнее говоря, на складе кооператива обнаружено три комплекта гирь. Один из них неполный. В нем недостает одной двухкилограммовой гири. Сравнение найденной гири с остальными показывает, что она взята именно из этого комплекта.

— Ну и что из того? Гирю мог украсть кто-нибудь случайно приходивший в кооператив или убийца, чтобы бросить подозрение на меня.

— Все правильно, — согласился поручик, — но у нас есть свидетель убийства. Он стоял в подворотне, и вы его не заметили. Зато свидетель хорошо вас видел и даже заметил жирное пятно на ваших джинсах. На голове у вас была серая кепка, вы были в светлом плаще. Многие работники кооператива показали, что не раз видели вас в этой кепке и таком плаще. Правда, мы их у вас не нашли — вероятно, вы их уничтожили. Но выбросить новые джинсы пожалели. Вот они. — Поручик достал брюки из шкафа. — Ваши?

— Мои. И что из этого? На них нет никакого пятна.

— Ошибаетесь. Вы, естественно, отдавали брюки в химчистку, и мы даже установили, в какую именно, но пятно все-таки осталось. Простым глазом невидимое, но зато отчетливо заметное в инфракрасных лучах. Вот фотография, полученная с помощью такого аппарата, — поручик протянул Вишневскому фотографию. На правой штанине ясно виднелось пятно овальной формы.

Допрашиваемый впился взглядом в фотокарточку, словно перед ним возник вдруг страшный призрак.

— Свидетель вашего преступления, Мария Болецкая, — продолжал Чесельский, — узнала эти джинсы среди десятка разных других брюк. Она работник химчистки, и у нее профессиональный глаз. Ее показания запротоколированы. Хотите ознакомиться?

— Нет.

— Одно вам удалось почти безошибочно. Это первое покушение на мою особу. Вы снова рискнули пойти на преступление в центре города, неподалеку от милиции. Если бы не молниеносная реакция пани Стояновской, мне бы теперь с вами не разговаривать, хотя от правосудия вам все равно не удалось бы уйти. По этому покушению, признаюсь откровенно, у нас нет никаких улик. Иное дело с бомбой, присланной вами сюда к нам, в управление милиции. Вы работали в резиновых перчатках и не оставили следов ни на книжках, ни на коробке со взрывчатым веществом. Но были одеты в тот день в синий пиджак. Его рукавом вы задели обложку второго тома книги, не поврежденного вами, и в результате на ней остались микроследы — мельчайшие шерстинки. Вот пиджак. — Чесельский снова открыл шкаф. — А вот заключение отдела криминалистики, подтверждающее, что шерстинки эти — с вашего пиджака. Бомба была изготовлена с использованием капсюля и охотничьего пороха. Такие же капсюли и порох найдены в вашем доме. Вы охотник, член охотничьего общества и покупали охотничьи принадлежности совершенно легально. С целью, конечно, охоты, а не для того, чтобы убивать людей. В вашей квартире найдена также пластина, из которой изготовлена пружина взрывного устройства. Вы полагаете, нужны еще доказательства?

Вишневский не отвечал.

— Вы имеете право молчать. Можете даже говорить неправду Это мы, милиция и прокуратура, обязаны доказать вашу вину. Собранные нами улики вполне достаточны для того, чтобы составить обвинительное заключение. Убедительны они будут и для суда, независимо от того, признаете вы свою вину или нет, скажете правду или будете продолжать отпираться. Да, я забыл еще об одном: служащая почтового отделения на улице Сверчевского тоже опознала вас среди показанных ей фотографий: вы тот человек, который отправлял бандероль в адрес городского управления милиции — в ее практике это единственный случай, когда бандероль отправлялась в Варшавское управление милиции, учреждение, находящееся тут же рядом, за углом. Повторяю еще раз — вы проиграли, пан Вишневский.