Это даже не умрёшь - [11]
- Ой-ой-ой-ой-ошеньки, - при этом сказала она. – Ужасть-то какая! Тонечка, Тонечка, как мы с тобой постарели! Как времечко-то бежит! Када ты прошлый раз приезжала, Брежнев ещё ж был!
- Уж был так был, - подтвердила Зинина бабушка.
Сын тёти Люси дядя Коля погрузил вещи в багажник запорожца и повёз всех в посёлок Ильич. У него была смуглая лысина, много железных зубов и жена, которая ушла несколько лет назад.
- С тех пор в одну харю детей воспитываю, - похвастался дядя Коля, держа два пальца правой руки на руле.
- И ни хера не в одну, ну шо ты прибедняешься-тааа, - возмутилась тётя Люся. – Живёт у негхо Ниночка, святая баба, очень мне нравится. Ведёт хозяйство. Летом в пионерлагхере работает поварихой. Колька у ней как сыр в масле.
- Ээээ, - осклабился дядя Коля.
Посёлок Ильич тонул в деревьях и обдувался ветрами двух морей. Дом тёти Люси стоял в 170 метрах от Азовского. Млеющие от жары куры время от времени спускались по боковой тропинке на безупречно белый песчаный пляж. Незрелый виноград переполнял виноградники. Всё было солнечно-зелёного цвета.
- Ну шо, Зиночка, хорошо у нас? – спросила тётя Люся.
Зина стояла рядом с калиткой, держа сумку на уровне груди, слегка разинув рот и не двигаясь.
- Волшебно! У вас тут просто волшебно, тётя Люся! – воскликнула она. – Вы, наверное, такая счастливая!
- А то как же, - помрачнела тётя Люся.
- У нас тут ещё и Швейцария есть своя, - сказал дядя Коля. – Не хуже ихней. Таманская. Пять килОметров всего. Свожу вас с тёткой Тоней непременно. Горы там красивущие. Озеро есть. И за границу надо вам съездить обязательно. Тут по Чушке рядом совсем. Сел на паром – и Крым.
- Здорово! – Зина бросила сумку на землю и захлопала в ладоши.
Тётя Люся охнула и отчаянно схватилась за щёки. Пыль вокруг сумки быстро потемнела от жидкости из разбившихся бутылок.
- Нууу ё, - понуро сказал дядя Коля. – Поплыли мои сувениры...
- Ничего, Коль, - успокоила его Зинина бабушка. – У меня в рюкзаке ещё есть.
Она не в первый раз пристально посмотрела на Зину и пошла в дом.
Поначалу тёте Люсе пришлось потесниться: была середина августа, и пристройку для гостей продолжала занимать отдыхающая дама с ребёнком. Она платила тёте Люсе 35 тысяч рублей в день и загорала топлесс, вызывая глухое осуждение со стороны дяди Колиной подруги. Сам дядя Коля вяло махал рукой и утверждал, что худосочные титьки подмосковной дамы не вызывают у него ничего, кроме жалости. Ребёнок отдыхающей был Машенькой, бойкой девочкой восьми лет, цвет кожи которой уже переходил за отметку «шоколадный». Машенька и Зина нашли друг у друга много общих интересов и подружились мгновенно. Они проводили вместе почти всё время, позволяя худосочной маме загорать более беззаботно и равномерно.
Дядя Коля жил неподалёку. Пил плотно, но при этом регулярно трезвел, находил халтуры и держал свои обещания. Через неделю он посадил Зину и Машеньку в запорожец и поехал показывать им местную Швейцарию. Бабушка Зины осталась в постели с приступом мигрени.
Таманская Швейцария сильно отличалась от оригинала, но, в основном, размерами. Маленькое озеро у подножия холмов казалось бездонным и сказочным. Холмы – высокими и древними.
- Во! – сказал дядя Коля, жмурясь на небо и похлопывая Зину по плечу. – Рай земной! Ну, вы тут купайтесь-загорайте, я схожу пока по делам. У меня здесь дружок.
Он беспечно отхаркался и пошёл вниз – в сторону моря.
- Возвращайтесь! – сказала Зина. – Мы будем вас ждать!
Три часа спустя, когда дядя Коля, томный от жары и алкоголя, вернулся к озеру, его ждал отрезвляющий шок.
Зина стояла на коленях, наклонившись вперёд. Из-под неё неподвижно торчали мокрые пост-шоколадные ноги Машеньки. Подскочив ближе, дядя Коля разглядел, что Зина изо всех сил давит руками на грудь девочки и пытается делать ей искусственное дыхание – рот в рот. Синхронизация между выдохами Зины и её толчками в Машенькину грудь отсутствовала.
- Оооой ты ё! – крикнул дядя Коля. Алкогольный туман вокруг его головы мгновенно поредел.
Зина оторвалась от лица Машеньки и посмотрела на него. Дядя Коля невольно отшатнулся. Подбородок, губы и кончик носа Зины были измазаны кровью. Дядя Коля перевёл взгляд на Машеньку. Она не открывала глаз, но слабо постанывала и как будто пыталась кашлять. Вся нижняя часть её лица была в крови.
- Она захлебнулась!!! – завизжала Зина, показывая окровавленные зубы.
- Кровью? – риторически спросил дядя Коля и грубо спихнул Зину с тела Машеньки.
Он прижал ухо к груди девочки, выругался, осторожно сгрёб её в охапку и потащил к воде.
- ... Она не дышит!!! Я делала всё, что могла! Она захлебнулась! – продолжала визжать Зина.
- Да заглохни ты, придурошная! – рявкнул дядя Коля, не оборачиваясь. – Всё она дышит. И сердце бьётся как надо... Орать меньше надо, бля...
Он ополоснул лицо Машеньки и уложил её на землю. Она приоткрыла глаза и рот и опять попыталась кашлять, но вместо кашля из её глотки вырвался надрывный звук приближающейся рвоты. Дядя Коля расторопно повернул её на бок и приподнял. Машеньньку вытошнило. Дядя Коля снова подтащил её к воде и заставил выполоскать рот. После этого она начала дышать быстро и сипло и наконец закашляла по-настоящему. Минуты две дядя Коля поддерживал её на боку и сокрушённо лепетал «держись, Машуха, ничего, ничего, ничего».
Когда-нибудь (совсем поздно, в необратимую пустоту) я напишу то, что больше всего хочу написать сейчас. Прямым текстом.А сейчас о перчатках.Перчатки нашёл грузноватый Миша тридцати девяти лет, зубной врач. Они лежали в кафе посреди шведского города, где я живу. В другой день Миша решил бы, что место занято, и выбрал бы другое. И жанровую прозу я писал бы не про него, а про пакистанского студента Захида Икбала, который случайно влюбился в прекрасную шведку семнадцати лет, влюблённую (пока) только в лошадей.Иллюстрации Натальи Ямщиковой.
В этой истории будет много событий, сомнительных и разных. Будет трагедия, будет комедия, будут привычные компромиссы между ними. Будут мужчины и женщины, на первых порах случайные, затем влиятельные и даже любимые. Проплывёт Балтийский флот, пролетят истребители шведского производства, прошумят фанаты «Евровидения». Сделают своё сероватое дело журналисты и бойцы невидимого фронта. Не обойтись без истории и философии; никуда не деться от любви и лёгких наркотиков в самых чудесных злачных местах. Будет подтаявшая Москва 57-го.
Роман «Открытый город» (2011) стал громким дебютом Теджу Коула, американского писателя нигерийского происхождения. Книга во многом парадоксальна: герой, молодой психиатр, не анализирует свои душевные состояния, его откровенные рассказы о прошлом обрывочны, четкого зачина нет, а финалов – целых три, и все – открытые. При этом в книге отражены актуальные для героя и XXI века в целом общественно- политические проблемы: иммиграция, мультикультурализм, исторические психологические травмы. Книга содержит нецензурную брань. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Джозеф Хансен (1923–2004) — крупнейший американский писатель, автор более 40 книг, долгие годы преподававший художественную литературу в Лос-анджелесском университете. В США и Великобритании известность ему принесла серия популярных детективных романов, главный герой которых — частный детектив Дэйв Брандсеттер. Роман «Год Иова», согласно отзывам большинства критиков, является лучшим произведением Хансена. «Год Иова» — 12 месяцев на рубеже 1980-х годов. Быт голливудского актера-гея Оливера Джуита. Ему за 50, у него очаровательный молодой любовник Билл, который, кажется, больше любит образ, созданный Оливером на экране, чем его самого.
Пристально вглядываясь в себя, в прошлое и настоящее своей семьи, Йонатан Лехави пытается понять причину выпавших на его долю тяжелых испытаний. Подающий надежды в ешиве, он, боясь груза ответственности, бросает обучение и стремится к тихой семейной жизни, хочет стать незаметным. Однако события развиваются помимо его воли, и раз за разом Йонатан оказывается перед новым выбором, пока жизнь, по сути, не возвращает его туда, откуда он когда-то ушел. «Необходимо быть в движении и всегда спрашивать себя, чего ищет душа, чего хочет время, чего хочет Всевышний», — сказал в одном из интервью Эльханан Нир.
Михаил Ганичев — имя новое в нашей литературе. Его судьба, отразившаяся в повести «Пробуждение», тесно связана с Череповецким металлургическим комбинатом, где он до сих пор работает начальником цеха. Боль за родную русскую землю, за нелегкую жизнь земляков — таков главный лейтмотив произведений писателя с Вологодчины.
В сборник вошли рассказы разных лет и жанров. Одни проросли из воспоминаний и дневниковых записей. Другие — проявленные негативы под названием «Жизнь других». Третьи пришли из ниоткуда, прилетели и плюхнулись на листы, как вернувшиеся домой перелетные птицы. Часть рассказов — горькие таблетки, лучше, принимать по одной. Рассказы сборника, как страницы фотоальбома поведают о детстве, взрослении и дружбе, путешествиях и море, испытаниях и потерях. О вере, надежде и о любви во всех ее проявлениях.
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.