Это было жаркое, жаркое лето - [24]

Татьяна, дочь Мышастого, восседала на правом переднем сиденье шикарного белого «Мерседеса», томно откинувшись на спинку обтянутого кожей мягкого кресла, и чуть нервозно попыхивала тонкой сигаретой ментолового «More», зажатой в длинных пальцах с покрытыми красным лаком ногтями. Все чаще и чаще ее одолевала скука, и, что самое противное, злиться кроме как на саму себя, было больше не на кого. Она прекрасно отдавала себе отчет, что никакой возвышенной цели в ее жизни нет. В свои двадцать лет Татьяна Антоновна уже пресытилась всевозможными развлечениями, лишь о малой толике которых может всю жизнь бесплодно промечтать, так и не реализовав на практике, среднестатистическая россиянка и которыми с легкостью небедного человека обеспечивал девушку ее любимый, но изрядно надоевший своей мелочной опекой и ограничениями в некоторых вопросах отец. Все плюсы и минусы, которые предоставлял ей тот факт, что она являлась дочерью известного в городе коммерсанта-бандита Мышастого, Татьяна сейчас перебирала в своей голове. А будучи девушкой неглупой, она не могла не признать, что плюсов все же было гораздо больше, а те минусы, которые она бросила на противоположную чашу весов, являются скорее иллюзорными, нежели существуют на самом деле. Ну можно ли считать, к примеру, серьезным минусом то, что отец категорически запретил ей излишне часто влезать в кадр, когда местное телевидение снимает различного рода презентации и тусовки, большой любительницей которых она являлась? В конце концов, надо просто смириться с тем фактом, что она действительно не является эстрадной знаменитостью или кинозвездой и без этого можно обойтись, стараясь вести себя несколько скромнее. Отец ведь и впрямь фигура весьма неоднозначная, и светить лишний раз знаменитую не одними только славными делами фамилию совсем ни к чему. Или то, что отец запрещает ей открыто сорить деньгами… Нет, конечно он ей мало в чем отказывает и совсем не желает, чтобы она ездила в стареньком «Запорожце» вместо того же «Мерседеса», но и излишеств с некоторых пор тоже не позволяет. Например, когда в прошлом году она небрежно проиграла весьма крупную денег в казино и этот факт еще долго пережевывался местной желтой прессой, отец сделал ей строгое внушение и в назидание на несколько месяцев лишил привычных сумм карманных денег. В конце концов, — сказал он тогда ей, — хотя бы могла играть в казино, принадлежащем мне, тогда и деньги остались бы в семье, и, как ты об этом прекрасно знаешь, излишне говорливых газетчиков там не бывает. В общем, ладно, — решила Таня, — отец во многом прав, но то, что он приставил ко мне глуповатого шофера-телохранителя — это уже слишком. Против телохранителя как такового она ничего против не имеет — в конце концов надо быть безмозглой дурой, чтобы в наше время отказываться от подобных привилегий, — тем более, что ему уже несколько раз довелось выручить ее из сомнительных ситуаций, в которые она с необычной легкостью попадала благодаря своей безалаберности. Но ведь он не просто телохранитель, он еще и соглядатай по совместительству, докладывающий отцу о каждом ее шаге!..

Татьяна усмехнулась и покосилась на Толика — двадцатипятилетнего мужчину, имевшего за спиной опыт семилетней отсидки и кличку Молчун. Ну конечно, этот придурок опять исподтишка уставился на ее колени и проворонил зеленый свет, дождавшись сигнала какого-то нетерпеливого водителя, пристроившегося сзади. А может, его просто известным способом приручить? — лениво размышляла Татьяна, теперь уже в упор уставясь на своего опекуна и разглядывая его лицо — довольно интеллигентного вида, никак не соответствовавшее внутреннему содержанию этого человека — и его руки, цепко стиснувшие руль автомашины своими сильными кистями…

В общем-то, Анатолий очень даже ничего, — вынуждена была признать она, — и ростом вышел и фигурой, а этот шрам, пересекающий щеку, придает его довольно красивому лицу мужественность. Туповат, но тут уж ничего не поделаешь. И потом, разве это минус? Ведь им можно будет с легкостью манипулировать, если понадобится повести какую-нибудь свою игру… А ведь он, должно быть, очень груб в постели, — с внезапно вспыхнувшим интересом подумала Таня. В постели она любила крутых, жестких мужчин, не признающих сюсюканий, которые относились к ней просто как к самке, от которой требуется лишь покорность. К сожалению, большей частью ей попадались мужчины нелюбимой, прямо противоположной категории — этакие благовоспитанные мальчики из хороших семей, заглядывающие ей в рот и готовые исполнить любое ее желание или каприз. Нет, конечно это тоже было здорово, когда все твои желания принимаются к сведению и подвергаются немедленному исполнению, но только если это делается искренне, от души, а не в расчете на выгодную партию. К сожалению, такого мужчину ей пока встретить не довелось. Окружавшие ее кавалеры зачастую оказывались или обыкновенными льстецами, которые за щедрой россыпью цветастых комплиментов пытались скрыть свой истинный интерес к ее предполагаемому приданому — то есть связям и влиянию отца, — или неуверенными в себе маменькиными сыночками, ее отца откровенно побаивающимися, а уж трусов она вообще терпеть не могла.