Это было в Коканде - [25]

- Все это, по-моему, контра, - говорил он и на совещании. - И никакому ихнему туману не должны мы верить... Это классовый вопрос! Но мы должны держать себя с оглядкой... Силы-то у нас кот наплакал... Будем вести пока что переговоры... Пока что оттянем дело.

Делегаты с написанным на клочке бумаги советским ультиматумом опять поехали в Старый город к Мамедову.

Мустафа Мамедов заявил, что без совета министров он ничего определенного сказать не может, но что надежд на выполнение ультиматума, по его мнению, нет. Мустафа сидел в кресле, наклонив голову, и вежливо слушал доводы Муратова. Иногда он осторожно прерывал делегата, чтобы спросить его о каком-нибудь пустяке. Было ясно, что он разыгрывает роль любезного министра, к которому явились какие-то чудаки.

В самом Коканде шла откровенная проповедь против большевиков. Муллы агитировали, не стесняясь ничем. Банды Иргаша в окрестностях уничтожали русских. На станции Мельниково отряд Хамдама вырезал всех железнодорожников, из домов устроил костры. Этот же самый Хамдам заявил Чанышеву, что налет на станцию произошел случайно, без его ведома. Ссылаясь на отряды Иргаша, опьяневшие от крови, грабежа и беззакония, он сообщил, что у него нет средств предотвратить то же самое в своем отряде. "До тех пор, пока существует Иргаш, - сказал он, - я не решаюсь ничего противопоставить ему. Иначе мои джигиты перейдут к Иргашу".

Хитрый Хамдам добивался уничтожения Иргаша. Он желал объединить оба отряда в своих руках. Он как бы подсказывал Чанышеву и Мамедову выход. Но те колебались, потому что из Персии через Ашхабад приближались семнадцать казачьих полков. По Закаспийской железной дороге двигались их эшелоны, кони, оружие, скорострельные трехдюймовые пушки. А из Хивинского Оазиса вышел навстречу им полковник Зайцев и соединил свои оренбургские казачьи полки с конниками персидских походов.

Официально казаки возвращались домой, пробиваясь до родного войска. Генерал Дутов приказал казакам промаршировать через Туркестан и отдать свою военную силу в распоряжение Кокандской автономии. Самарканд был уже взят казаками. Самаркандские большевики ушли в подполье. Агент Дутова, прикомандированный к правительству Мамедова, явился в Коканд. С этих пор кокандское правительство почувствовало себя прочно. Тут же работал, играя роль коммерсанта, Джемс, предлагая поддержку, финансовую и материальную, с одним условием: очищать Туркестан от большевиков всеми средствами, во что бы то ни стало. "Автономия" пошла на это.

Муратов нервничал. Вынув свои стальные часы, он предложил Мамедову сверить время.

Тот удивился:

- Зачем?

- Как же! В ультиматуме у нас указан час.

Мустафа усмехнулся и кивнул на стеклянный колпак. На камине под колпаком стояла французская бронза, с амуром, стрелой и циферблатом.

Делегаты вышли. Услыхав за своей спиной крик, Муратов остановился. Подъезд был пуст. Кто-то торопливо спускался со второго этажа. Очевидно, кто-то неожиданно вошел к Мамедову, и оттуда, из кабинета, донесся его злой и визгливый голос.

- Нечего меня контролировать! Я не приказчик! - кричал Мамедов.

На лестницу высыпали офицеры в черкесках. Муратов поторопился уйти. Около подъезда его дожидалась коляска с Юсупом на козлах.

23

Русские, бежавшие из города, переполняли крепость. Помещений не хватало, многие жили прямо под открытым небом, устроив свои пожитки около стен. Дымили костры. Бегали ребята. Испуганные женщины умоляли красногвардейцев отправить их в Ташкент, не зная о том, что на пути хозяйничает Хамдам, что у Коканда нет ни паровозов, ни вагонов. В крепости начался голод, не хватало ни хлеба, ни продуктов.

Беженцы были людьми недостаточными, малосильными. Купцы, коммерческие представители, технические служащие из русских остались в городе. Им не хотелось подставлять свою жизнь под нож. Кокандское правительство всячески успокаивало их и обещало защиту. Но трудно было сейчас рассчитывать на какие-либо обещания. Однако перейти к большевикам, в крепость, они боялись: крепость, по их мнению, была обречена. Только бедняки, ничего не терявшие, могли жаться к своим.

Ясно, что крепость не могла всех вместить, и на следующий день после ультиматума Денис Макарович приказал запереть ворота.

Ревком ждал ответа от Мамедова. Ответа не было. После осмотра орудий Блинов обнаружил, что они не в порядке. Аввакумову пришлось выпустить с гауптвахты Зайченко и приказать ему произвести ремонт.

Шли исправления. Среди красногвардейцев Аввакумов неожиданно увидал Парамонова. Парамонов был встрепан, в растерзанной одежде, без фуражки, но держал себя бодро и непринужденно. Он копался в механизмах и требовал, чтобы ему подавали то один, то другой инструмент.

- Это что такое? - сказал Аввакумов, отозвав Зайченко в сторону, и, показывая ему глазами на Парамонова, спросил объяснений.

- Мне дорог каждый человек. Тем более артиллерист. Среди красногвардейцев нет артиллеристов. А он превосходно знает материальную часть, - ответил Зайченко.

- Надо было доложить мне!

- Ремонт срочный. Вас не было. Я как комендант...

- Вы не комендант! Я еще не освобождал вас приказом из-под ареста.