Это было в Калаче - [12]

— Эх, парень, — обнял его комиссар. — Все мы этого хотим. Да дело сложнее, чем вы думаете. Одними мускулами тут, к сожалению, не обойдешься. Да… Не обойдешься…

Он хотел еще что-то сказать мальчишкам, но тут его позвали.

— Ладно, ребята, — поднимаясь, проговорил комиссар. — Подумаем. Может, найдем что-нибудь подходящее.

Он ушел.

Ребята разочарованно переглянулись. И молча побрели по домам.

Несколько дней после этого разговора ходил Иван расстроенный.

Злился, конечно, на себя, что не сумел как следует убедить комиссара, на ребят, что толком не поддержали его, на комиссара. «Просто отделаться от нас решил комиссар, — рассуждал Иван. — Взял бы и приказал по-военному: явитесь ко мне во столько-то часов ноль-ноль минут. А то — подумаем!»

БОЕВОЕ КРЕЩЕНИЕ

На краю хутора стоял крошечный домик, огороженный ветхим заборчиком. Здесь, у Ильиничны, жил Кошелев.

— Дома Павел? — спросил Цыганков у хозяйки, собиравшей на крыльце щепки.

— Дома. В сарае прохлаждается, — недовольно буркнула Ильинична. — Не может уважить старуху. Прошу — сходи к племяннице в Мариновку, отнеси сала да пшена чуток. Не могу, говорит, дел по горло. А какие там дела? Завалился в холодке и дрыхнет.

В сарае пахло сеном, было темно.

— Ты, Ванюшка? — окликнул Павел дружка из угла.

— Я. А ты чего бабку обижаешь? Она за тобой ухаживает, как мать родная, а тебе лень продукты в Мариновку отнести. У ее племянницы детишек, знаешь, сколько? Куча! А муж на фронте. Несладко приходится небось.

— Да я что? Я разве обижаю? Ты же собирался еще раз с комиссаром поговорить. Вот я и жду: а вдруг из этого разговора дельное что выйдет.

— А, — махнул рукой Иван. — Без толку все это.

Друзья замолчали. Чем же заняться? Пойти на берег, искупаться? А потом?

— Знаешь что, Пашка? — неожиданно предложил Иван. — Забирай-ка у бабки сало да пшено и давай прогуляемся до Мариновки.

— Дело! — оживился Кошелев. — Вдвоем-то веселее.

Пока Павел собирался в дорогу, подобревшая Ильинична говорила Цыганкову:

— Вот соседи галдят: и как, мол, тебе не надоело с таким сорванцом возиться? Взяла бы да отказала ему от дому, пусть где хочет, там и живет. А того не поймут, что у парнишки золотое сердце. Он и дров нарубит, и забор подремонтирует, и хату побелит, И не знаю, что б я, стара, без него делала.

…В обратный путь из Мариновки приятели двинулись в тот же день. Племянница Ильиничны удерживала их: куда идти на ночь глядя? Но Цыганков и Кошелев решили, что шагать по холодку — одно удовольствие, и ночевать не остались.

До Калача было еще километров семь.

— Сделаем последний привал, — предложил Цыганков.

Они отошли в сторону от дороги и, усталые, растянулись на траве. Ночь была лунная, светлая. В небе мерцали крупные чистые звезды. По степи гулял легкий прохладный ветерок. Если бы не далекий гул за горизонтом, нельзя и подумать, что идет война, — такими мирными казались уснувшие поля.

Закусив соломинку, Цыганков лежал на спине и смотрел вверх. Те же звезды и та же луна совсем недавно светили ему и Вале. Возвращаясь с прогулки, они издалека замечали свою заветную скамейку: так она блестела под лунным светом…

— Ваня, — произнес Кошелев, — почему все звезды желтые, а вон та какая-то красноватая?

— Это не звезда, а планета. Марс называется. Был у древних людей такой бог войны — Марс. Видишь: планета — словно кровью полита. Вот и назвали ее в честь этого бога.

— Марс — бог войны? — недоверчиво переспросил Павел и убежденно добавил: — Бог войны — это артиллерия.

— Чудак! — усмехнулся Иван. — В те времена, когда планете дали имя, артиллерии не было. Тогда были такие машины — катапульты, здоровенными камнями бросались. А вместо винтовок — копья, луки.

— А люди на этой планете живут? — спросил Кошелев.

— Я недавно одну книгу читал, «Борьба миров»…

Цыганков с увлечением начал рассказывать Павлу о том, что когда-то прочитал в фантастическом романе Герберта Уэллса. Павел внимательно слушал.

— Выходит, — сделал он неожиданный вывод, — эти самые марсиане вроде фашистов были? Их, видно, рабочие турнули с Марса, они и двинулись на чужие планеты свои порядки наводить.

— Да ведь это все фантазия! — засмеялся Цыганков. — В действительности же марсиане на Земле и не появлялись.

— Ну и пускай фантазия. А фашизм там наверняка был. Сам же говорил, что законы природы везде одинаковые. Значит, марсиане должны были победить фашистов. А если у них на самом деле была такая техника, как пишется в книжке, оставался один выход — переселяться на другую планету. На своей-то житья не стало. Вот увидишь, как наши прижмут Гитлера, он готов будет хоть на Луну удрать, лишь бы от петли уйти. Да только — шиш ему. Не удастся.

Ребята замолчали…

Лежа на спине и рассматривая высокое звездное небо, Павел вдруг почему-то вспомнил детство, такое далекое сейчас, как вот эти звезды. Домик на окраине Харькова. Вечером мама зажигает большую лампу. Приходит отец, и все садятся за стол. Павлик сидит между отцом и матерью на каком-то сложном сооружении из табуреток, чтобы выше было. Папа веселый, он громко смеется, берет Павлика на руки, подбрасывает вверх так, что он задевает головой потолок. Но не плачет, даже виду не подает, что больно. Он хочет быть таким же, как папа — большим, веселым и обязательно носить такую же куртку.