Это было на рассвете - [50]

Выступили мастера по ремонту боевых машин С. П. Жучков и М. Н. Фетисов. По всему чувствовалось, что они — «профессора» своего дела. Говорили и о правильной расстановке рабочей силы. Затем поднялся остроглазый, с орденом Красной Звезды на груди молодой офицер.

— Старший лейтенант Гвоздев. Разрешите? — Обратился он к генералу. Тот кивнул головой:

— Покороче.

— Мы приехали за танками. Естественно, желаем получит их как можно быстрее и — на фронт. Поэтому просим закрепить нас поэкипажно к машинам. Кроме ремонтных работ, танкисты будут помогать в разгрузке, демонтаже, вплоть до чистки и протирки деталей.

В этот день мне везло. Недавно попрощался с Голушко, а теперь вижу земляка Алексея Федоровича Гвоздева. Впервые встретились с ним еще в прошлом году на танкостроительном заводе в Сибири. Тогда мы уже уезжали, а он только что прибыл.

Прежде чем дать ответ офицеру, генерал повернул голову в сторону Страмнова. Тот понял его и, вытащив из кармана свою книгу, доложил:

— Поэкипажная расстановка имеется. Собирался объявить на утренней оперативке.

Несмотря на множество вопросов, решались они быстро и деловито. Когда работа подходила к концу, начальник завода информировал о последних новостях на фронтах. Зачитывал несколько писем танкистов-фронтовиков, которые хорошо отзывались об отремонтированных танках. На этот раз зачитал такое письмо:

«Воевал я на новой тридцатьчетверке, а теперь фашистов бьем на отремонтированной вами машине. Спасибо вам, машина ваша не уступает новой, а мотор — что зверь!»

— Таких писем мы получаем немало. Танки для фронта нужны как воздух для человека. Что касается качества, то вам за это честь и хвала, — закончил начальник завода.

— Танки для фронта будут! — заявили присутствующие.

После ужина ко мне подошел Алексей Гвоздев.

— Похвастайся, земляк, где сражался после Нижнего Тагила-то? Я тебя давно заметил, но ты был занят, — обратился он ко мне. — А то завтра, как «запрягут», будет некогда. Тут не то, что получать новые машины. Мороки хватает.

— Прав ты, Алеша. Как я понимаю, им тяжелее, чем на танкостроительном. Там встал на главный конвейер и глядишь: вскоре на пустом месте вырастает новая машина. Здесь же придется перебрать каждую деталь, агрегат поправить, испытать на прочность, приварить пробоины и т. д., — согласился я. — После той встречи три месяца воевал на Украине. Дважды ранило, горел. Один раз угораздило так, что полгода провалялся в госпитале.

— Орден Отечественной войны первой степени у тебя за Украину?

— Да, за Киев. Теперь надо получить машину и — опять на фронт, — быстро сказал я.

В этот момент к нам подошел черноволосый, смуглолицый старший сержант с медалью «За боевые заслуги».

— Здравия желаю! — ловко и несколько залихватски произнес он и, вытянувшись, поприветствовал. Потом, заметив старшего по званию, попросил разрешения обратиться ко мне.

— Валяй, валяй, — улыбнулся тот.

— Товарищ младший лейтенант, вы мой земляк. На Невском пятачке воевали? — спросил он у меня.

Я, несколько удивленный и даже вынужденный задуматься, сразу не мог ответить. Потому и не знал, с чего начать: с того ли, что заявился еще земляк, или же с воспоминания страшной картины войны на Невском пятачке?

— Коль земляк Николаю, то и мне земляк. Будем знакомы. Алексей Гвоздев, косолаповский, — пожал ему руку Алексей.

— Малинин Демид Сергеевич, из колхоза «Трактор» Параньгинского района, — ответил старший сержант.

— Николай Семенов, моркинский, — протянул я руку и спросил: — Как узнал, что я из Марийского края?

— Просто. Капитан Урсов, ознакомившись со списком прибывших танкистов, сказал мне, что у меня тут имеется земляк и показал на вас. Теперь вспомнил другое, — продолжал Малинин. — Вы до армии в Нурумбальском лесопункте работали? Я там бывал неоднократно как представитель Параньгинского райкома партии. Контролировал работу лесозаготовителей нашего района. А о втором вопросе немного погодя, — с улыбкой сказал Малинин. Не стал допытываться и я.

— Рад нашей встрече, земляки. Вот бы удалось нам попасть в одну часть и вместе встретить День Победы. Это было бы здорово! — тяжело вздохнув, проговорил Алексей.

Он старался говорить с улыбкой, но у него, как я заметил, не получалось. Вид был озабоченным. Словно спешил куда-то. Все же я не выдержал:

— Алеша, у тебя тяжко на душе? — задал ему вопрос.

— А тебе весело?

— Попаду на фронт — будет веселее.

— В сорок первом, командуя танковым батальоном на московской земле, положил голову мой родной брат Николай Федорович. Он в тридцать восьмом окончил Ульяновское танковое. По его примеру пошел в танковое и я. Сегодня исполнилось два года, как я остался без отца. После этого откуда у меня возьмется веселье? Ведь будто вчера разговаривал я с отцом в училище. Он приехал за два месяца до своей смерти навестить меня. «Сынок, отомсти фашистам за своего брата Николая», — сказал он мне тогда. Когда папа стал садиться в автобус, по его одышке я понял, что он, бывший боец блюхеровской армии, тяжело болен. С тех пор и по сей день я не могу прийти в себя, — тяжело еще раз вздохнул Алеша.

«Скоро исполнится одиннадцать лет, как я остался без отца», — подумал и я.