Этносфера: история людей и история природы - [31]

Наконец, эйнштейновская трактовка времени как явления относительного к скорости света, хотя и не употребляется широко, но тоже имеет свою аналогию в этнографическом материале. Фольклор сохранил для нас осколки некогда разработанных и последовательных идеологических систем. Но как по черепку археолог восстанавливает форму сосуда, как Кювье по одному зубу мог нарисовать скелет ископаемого животного, так по редким, отрывочным элементам современных сказок можно усмотреть, что время и в древности рассматривалось как величина относительная.

Например, известен сюжет, в котором два друга поклялись позвать один другого на свадьбу, но один умер, и второй, проезжая мимо кладбища, остановил свадебный поезд, пришел на могилу и позвал умершего друга. Тот вышел, пригласил живого к себе в могилу, и там друзья выпили три чарки водки. Когда же жених вышел наружу, то оказалось, что прошло 30 лет, потому что в могиле время шло быстрее. Есть и другой сюжет, где герой, разматывая нити волшебного клубка, ускоряет течение своей жизни. Иными словами, относительность времени, как факт, в сознании людей бытовала, рассматриваясь как явление чудесное и потому редкое.

С этой точки зрения находят объяснения факты, описанные в письменных источниках, например в исторических главах Библии. То, что Иисус Навин во время боя евреев с обитателями Палестины – хананеями – остановил солнце, критиками воспринималось как ничем не оправданная выдумка создателя легенды. Но еще в III в.

(Ориген и его школа) указывалось, что в тексте Библии есть образные и метафорические выражения, которые нельзя понимать буквально. Здесь мы видим такой пример, который имеет свой смысл; за короткое время боя было совершено столько подвигов, что в обычное время этого не могло бы произойти. Значит, время остановилось, а так как время исчислялось по Солнцу, то, метафорически, остановилось Солнце, а это чудо, с точки зрения древних, и в том и в другом случае.

Мифические и сказочные сюжеты – отнюдь не произведение большой фантазии. Они воссоздают уровень знаний и способ выражения своего времени. Объяснения часто бывают фантастическими, но ведь и мы здесь говорим об этническом сознании, а не об отраженной в нем реальной истории.

Однако не только в фольклоре и мифах встречается отношение к времени как к явлению, зависящему от приложения силы. Эта идея в гипертрофированной форме встречается в буддийской философии махаяны. Согласно теории раннего буддизма – хинаяны, человек, достигший совершенства, – будда, – выходил из «круга перевоплощений», т.е. времени, и пребывал в Нирване, где понятия времени нет. Но если «совершенный» желал остаться в мире, дабы помогать другим живым существам, то он именовался «бодисатва» и не только не терял способности к активности, но приобретал ее в огромной степени, преодолевая законы времени, пространства и причинности. Махаяническое учение обосновывало возможность такой сверхмощи тем, что мир на самом деле – иллюзия; следовательно, время тоже иллюзорно, и, значит, при достаточном приложении духовной силы с ним можно делать все, что угодно, например ходить в прошлое и будущее, как по коридору своей квартиры, или одновременно находиться в двух местах.

Собственно говоря, описанная концепция – это некоторая вульгаризация чрезвычайно сложного учения Нагарджуны (II в. н.э.) [238, стр. 130 – 133], но ведь нас интересует не философская сторона проблемы, а ее преломление в этническом сознании буддистов: тибетцев и монголов. Для них же бодисатва – сверхсильное существо, господствующее над временем, и эта черточка, только она одна, роднит буддийское восприятие времени с относительным временем Эйнштейна.

И тем не менее совпадение восприятия времени в древних мифах, старых сказках, буддийских легендах и современной математической физике не может быть случайным. Очевидно, оно свойственно либо какой-то одной стороне человеческой психики, либо какому-то свойству самого времени. Попробуем разобраться в этом немаловажном вопросе.

Если счет времени зависит от скорости тела, где, по Эйнштейну, есть лимит – скорость света, то ведь скорость тела зависит от импульса силы, т.е. приложения энергии. При силовом импульсе, в зависимости от вектора, может возникнуть либо ускорение, либо замедление естественного хода событий, т.е. в мире появляется новый «момент», а создание нового называется «творчеством». С явлением «творчества» люди сталкивались на протяжении всего своего существования, хотя, разумеется, не в любой момент и то в большей, то в меньшей степени. В древности творческие акты считали волшебством, потому что не видели объяснений факта в окружающей действительности. Да и сейчас творческий момент даже в жизни ученого, посвятившего науке всю жизнь, – редкий праздник, а остальное время – будни доработок и разработок.

Итак, даже эйнштейновское восприятие времени фигурирует в этнографической классификации как способ отсчета при изучении творческих процессов. А таковыми являются не только акты индивидуальные – сочинение поэм, сооружение монументов, научные открытия и философские обобщения, но также появление новых народов, создание новых форм общежития, миграции и смена общественного мировоззрения. Эти явления, несомненно, имеют свою причину, которая в плане социологическом разработана философией исторического материализма, в плане биологическом – теорией эволюции, а в плане этническом – еще не получила исчерпывающего объяснения.