Этнос и глобализация: этнокультурные механизмы распада современных наций - [4]
Преддверием современной эпохи глобализации стала эпоха индустриализма, началом которой стало создание железнодорожной сети, парового флота и телеграфа, качественно изменивших искусственную среду и весь образ жизни.
Характерно, что преддверием глобализации традиционно считается борьба колониальных империй за раздел Африки и завершившая его Англо-бурская война74, открывшая период глобального противоборства за передел мира, включая две мировые войны.
Характерно, что уже к началу Первой мировой войны сформировалось и стало общепринятым политическим термином понятие империализма, первоначально направленное против доминирования Британской империи.
Известная работа В.И. Ленина «Империализм, как высшая стадия капитализма» (1916 г.) была отнюдь не первым опытом построения «теории империализма», а была выстроена на полемике с более ранней и более объемной работой Карла Каутского. Также она содержит ссылки на другие предшествующие работы германских, французских и британских авторов, в частности на «Империализм» Гобсона75.
Оценивая эту работу постфактум, столетие спустя, можно констатировать, что Ленину, как представителю марксистской парадигмы, действительно удалось выделить сущностные признаки нового этапа развития капитализма, в полной мере проявившиеся сегодня. Среди них не только тенденция к монополизации рынков, еще тогда, сто лет назад, сменившая «свободную конкуренцию», понятие которой стало идеологическим конструктом. Также была описана лидирующая роль финансового капитала, переток доходов из реального сектора в финансовый, опережающее развитие экспорта капитала, превращение метрополий в «государства-рантье», Rentnerstaat, новую роль банков, как центров управления экономикой. Особо выделена роль акционерных обществ и дочерних компаний, формирующих, говоря современным языком, сетевые транснациональные структуры, как один из ключевых феноменов, определивших становление глобализации как качественно нового этапа социально-исторического развития человечества.
Отмечена В.И. Лениным и тенденция экспорта германского капитала в британские колонии «через голову» метрополии, в обход колониальной принадлежности, то есть тенденция перехода финансового капитала к совместной эксплуатации третьих стран, в полной мере проявленная после Второй мировой войны, на неоколониальном этапе.
Как видим, созданная в рамках марксистской парадигмы теория империализма начала XX века уже содержала в себе все особенности, характерные для конца XX и начала XXI века, то есть смогла определить основные черты глобализации за столетие до нее.
По сути, только цепь терминологических новаций мешает видеть за «глобализацией» XXI века непосредственное продолжение «империализма» времен Сесила Родса76, получившего вполне адекватное, как мы убеждаемся сегодня, теоретическое осмысление современников.
Другое дело, что в конце XX века, в период становления глобализации как ведущего системного феномена, стоящего за борьбой социально-политических систем, определивших ход XX века, вполне сложившаяся и достаточно адекватная общественной практике теория империализма была незаслуженно забыта, и глобализация показалась чем-то принципиально новым.
Тем не менее, несмотря на первые проявления глобализации, впечатляющий рост физических и финансовых объемов международной торговли (особенно, кстати, в периоды мировых войн, качественно подстегнувших транснациональную торговлю и грузооборот), национальные государства и региональные блоки эпохи империализма и индустриализма в целом сохраняли замкнутость экономического, политического и информационного пространств. В ситуации, когда внутренние связи преобладали над внешними и государство можно было рассматривать как закрытую саморегулирующуюся систему с поправками на внешнеторговый товарообмен, мир мог рассматриваться как сумма своих частей, описание которых не требовало рассмотрения их в контексте глобальной надсистемы.
Рубежом глобализации следует считать момент, когда ведущие государства мира, сохраняя номинальный суверенитет, де-факто превратились в открытые социально-экономические системы. Их зависимость от глобальной надсистемы, включая международные политические и финансовые институты, значительно усилилась и перешла на качественно новый уровень. Влияние этой надсистемы на экономическую, социальную и культурную жизнь населения стало сопоставимо с влиянием национальных правительств.
Однако говорить о глобализации как ведущей тенденции мирового развития правомерно лишь с 1991 года, когда формы социальной жизни, характерные для западной цивилизации, получили импульс к глобальному распространению.
Рубежное значение 1991 года заключается не только в политической ликвидации СССР и вовлечении в «мировое сообщество» и глобальную рыночную экономику стран, возникших на территории Советского Союза и его бывших союзников (что существенно расширило «периферию» и полупериферию» мировой системы).
Начиная с 1991 года как на Западе, так и в развивающихся и постсоциалистических странах прошла волна однотипных и почти одновременных либеральных реформ экономики, включая приватизацию системообразующих государственных монополий – железных дорог, энергетики, связи, образования, медицины. Тем самым начался этап кризиса и демонтажа сверху классического буржуазного государства индустриальной эпохи и его социальных институтов. Наступил этап «приватизации государства благосостояния» и «реванша элит», когда государство теряет роль в экономической и социальной сфере общественного бытия и все в большей мере становится инструментом, обслуживающим ситуативные интересы.
В книге представлено исследование формирования идеи понятия у Гегеля, его способа мышления, а также идеи "несчастного сознания". Философия Гегеля не может быть сведена к нескольким логическим формулам. Или, скорее, эти формулы скрывают нечто такое, что с самого начала не является чисто логическим. Диалектика, прежде чем быть методом, представляет собой опыт, на основе которого Гегель переходит от одной идеи к другой. Негативность — это само движение разума, посредством которого он всегда выходит за пределы того, чем является.
В Тибетской книге мертвых описана типичная посмертная участь неподготовленного человека, каких среди нас – большинство. Ее цель – помочь нам, объяснить, каким именно образом наши поступки и психические состояния влияют на наше посмертье. Но ценность Тибетской книги мертвых заключается не только в подготовке к смерти. Нет никакой необходимости умирать, чтобы воспользоваться ее советами. Они настолько психологичны и применимы в нашей теперешней жизни, что ими можно и нужно руководствоваться прямо сейчас, не дожидаясь последнего часа.
На основе анализа уникальных средневековых источников известный российский востоковед Александр Игнатенко прослеживает влияние категории Зеркало на становление исламской спекулятивной мысли – философии, теологии, теоретического мистицизма, этики. Эта категория, начавшая формироваться в Коране и хадисах (исламском Предании) и находившаяся в постоянной динамике, стала системообразующей для ислама – определявшей не только то или иное решение конкретных философских и теологических проблем, но и общее направление и конечные результаты эволюции спекулятивной мысли в культуре, в которой действовало табу на изображение живых одухотворенных существ.
Книга посвящена жизни и творчеству М. В. Ломоносова (1711—1765), выдающегося русского ученого, естествоиспытателя, основоположника физической химии, философа, историка, поэта. Основное внимание автор уделяет философским взглядам ученого, его материалистической «корпускулярной философии».Для широкого круга читателей.
В монографии на материале оригинальных текстов исследуется онтологическая семантика поэтического слова французского поэта-символиста Артюра Рембо (1854–1891). Философский анализ произведений А. Рембо осуществляется на основе подстрочных переводов, фиксирующих лексико-грамматическое ядро оригинала.Работа представляет теоретический интерес для философов, филологов, искусствоведов. Может быть использована как материал спецкурса и спецпрактикума для студентов.
В монографии раскрыты научные и философские основания ноосферного прорыва России в свое будущее в XXI веке. Позитивная футурология предполагает концепцию ноосферной стратегии развития России, которая позволит ей избежать экологической гибели и позиционировать ноосферную модель избавления человечества от исчезновения в XXI веке. Книга адресована широкому кругу интеллектуальных читателей, небезразличных к судьбам России, человеческого разума и человечества. Основная идейная линия произведения восходит к учению В.И.