Этнические конфликты в странах Балтии в постсоветский период - [4]

Западная эмиграция принесла с собой в страны Балтии агрессивный антикоммунизм и реваншистские настроения. Однако бывших секретарей парткомов, райкомов, горкомов и ЦК республики титульного происхождения это вполне устраивало, поскольку позволяло отвлечь внимание народа от их собственных коммунистических грехов и инициированного ими, крайне сомнительного с точки зрения социальной справедливости, процесса приватизации государственной собственности. Поэтому национал-радикалы открыто, а национал-либералы скрытно взяли на вооружение эмигрантские лозунги построения этнически чистых обществ – «латышской Латвии», «литовской Литвы» и «эстонской Эстонии». Эти лозунги дополнили положениями о советской оккупации стран Балтии, обвинениями русских в геноциде титульных народов, оценками равнозначной преступности коммунистического и нацистского режимов. Данная идеологическая конструкция позволила теоретически обосновать притязания бывших национал-коммунистов на не контролируемую народом власть и найти точки соприкосновения с эмиграцией. Идеология построения этнически чистых обществ принимается новой правящей элитой в качестве государственной.

Серьезно упрочив свои позиции после вывода российских войск в 1993 году, новые правящие элиты во всех трех странах Балтии стали строить этнические иерархии, на вершине которых находилась титульная бюрократия, посередине остальное титульное население, а внизу социальной лестницы – массы инородцев. Для построения таких обществ было выбрано четыре основных инструмента.

Во-первых, осуществлялось силовое вытеснение части нетитульного населения за границу. Происходило это путем лишения инородцев права на проживание в стране посредством выселения их из денационализированного жилья, через недопущение до ряда профессий и рабочих мест, посредством ограничения возможностей заниматься частным бизнесом.

Политика силового выдавливания инородцев была достаточно эффективна. Доля нетитульного населения в период с 1989 г. по 2011 г. сократилась в Латвии с 48,0 до 37,9 %, в Эстонии-с 37,9 до 31,0 %, в Литве-с 20,4 до 15,8 %. Наиболее интенсивно вытеснение инородцев шло в первое десятилетие после отделения прибалтийских республик от СССР. Во второе десятилетие эмиграция стала носить в большей степени трудовой характер, захватила уже и титульное население.

Во-вторых, оставшиеся в балтийских странах инородцы были принудительно разделены на граждан и неграждан, с лишением последних целого ряда фундаментальных прав. Основанием для такого рода деления был выбран критерий принадлежности к общности граждан, существовавшей до восстановления советской власти в 1940 г. В Латвии гражданства в 1991 г. лишилось две трети инородного населения. В Эстонии в 1992 г. негражданами стало девять десятых всех инородцев. Литовские правящие элиты вводить институт негражданства не стали. Причиной этого было то, что все семипроцентное польское население имело довоенные корни и лишить его гражданства не представлялось возможным, а двенадцатипроцентное русское население первоначально достаточно быстро выезжало за границу, стало невелико и не представляло для новой литовской элиты большой опасности.

Неграждане полностью отстранялись от принятия политических решений, их не допускали к государственной службе, они не могли создавать партии, не могли заниматься такими доходными интеллигентскими профессиями, как адвокат, нотариус, детектив, землемер и т. д. При приватизации неграждане получали меньшее количество сертификатов, им начисляли меньший пенсионный стаж, они не могли работать на руководящих должностях в банках и акционерных обществах, приобретать землю. Всего в Латвии и Эстонии было введено и действует до сих пор более 70 ограничений в правах неграждан.

С конца 90‑х годов XX в. латвийские и эстонские неграждане получили возможность натурализоваться. Однако требования к натурализующимся были такими высокими, что многие не могли их выполнить. Часть неграждан приняла российское гражданство, часть – гражданство других стран. Однако в Латвии до сих пор 14 % населения является негражданами, в Эстонии таковых 7 %. Эстония предоставила негражданам право голосовать на муниципальных выборах. После этого процесс натурализации в обеих странах практически полностью остановился.

В-третьих, все нетитульное население новых балтийских стран подверглось прямой этнической дискриминации.

Главным средством дискриминации стал язык титульного народа, которому придали статус единственного государственного, хотя практически все титульное население на этот момент свободно владело русским языком. Во всех трех балтийских странах людей недостаточно владевших государственным языком уволили с государственной службы и с принадлежащих государству предприятий и учреждений. Тех, кто работал в частном секторе, стали подвергать языковым проверкам, штрафовать, понуждать хозяев предприятий к их увольнению. С помощью установления высокого уровня требований к знанию государственного языка инородцы не допускались до престижных и высокодоходных интеллигентских профессий, хотя для занятия ими таких знаний и не требовалось.