Этнические конфликты в странах Балтии в постсоветский период - [3]

В 1990 г. титульная коммунистическая номенклатура, при поддержке своей интеллигенции, приходит к власти во всех трех прибалтийских республиках. Эту власть она использует для личного присвоения государственной собственности и ради этого соответствующим образом организует процесс ее приватизации. Номенклатуру интересует также пожизненное сохранение за собой постов и связанных с ними доходов в государственных органах власти и управления, то есть институционализация своего статуса монопольно правящей бюрократии. Поэтому она старается не допустить установления какого-либо контроля народа над своими действиями.

Коммунистические лозунги титульной номенклатуре приходится отбросить как противоречащие сути проводимых ею социально-экономических преобразований, и она начинает позиционировать себя как национал-либералов, выступающих за переход от всеохватывающего государственного управления к чисто рыночным отношениям.

Параллельно с проведением приватизации государственной собственности прибалтийская коммунистическая номенклатура принимает стратегический курс на вывод своих республик из состава СССР с тем, чтобы полностью избавиться от контроля со стороны вышестоящих властей.

В августе 1991 года, после очередного острого политического конфликта в Москве и при активной помощи Запада, прибалтийским национал-коммунистам удается реализовать стратегию избавления от внешнего контроля. Прибалтийские республики становятся независимыми. После этого они, на старый немецкий манер, начинают называть себя странами Балтии.

Главным политическим противником балтийских национал-либералов после обретения независимости становится та часть местной коммунистической элиты, которая осталась стоять на социалистических и интернационалистских позициях. Эта часть властной группировки опиралась на поддержку преимущественно нетитульного населения, удельный вес которого в общей численности населения на начало 1989 г. был достаточно велик: в Латвии – 48,0 %, в Эстонии – 37,9 %, в Литве – 20,4 %. Нетитульное население по своему этническому составу состояло из великороссов, малороссов, белорусов и русифицированных национальных меньшинств. В Литве, кроме того, более 7 % от общей численности населения составляли этнические поляки.

Опасаясь, что коммунисты-интернационалисты смогут сплотить вокруг себя нетитульное население, бывшие национал-коммунисты проводят против них масштабные люстрации. Компартии запрещают, их имущество конфисковывают, ключевых руководящих работников арестовывают, партийных активистов лишают гражданских прав, не принимают ни на какую работу. Запрещают коммунистическую и советскую символику, отменяют все старые государственные праздники, сносят памятники деятелям коммунистического и советского движений – все те символические инструменты, с помощью которых интернационалисты проводили мобилизацию массы советской нации на свою поддержку. Все эти правовые ограничения действуют до сих пор.

Вторым соперником для бывших национал-коммунистов становится собственная интеллигенция, которая проводила для них мобилизацию титульного населения и потому пользовалась в его среде большим влиянием.

Бывшая номенклатура перехватывает у интеллигенции националистические лозунги и вооружает ими свои собственные, национал-либеральные по своей направленности партии. Так появляется партия «Латвияс целып» в Латвии, Социал-демократическая партия в Литве, «Партия реформ» в Эстонии. Титульная интеллигенция бывшими национал-коммунистами искусно оттесняется от реальной власти. К 1993 году массовые народные движения полностью исчезают с политической арены балтийских стран. Из остатков народных фронтов и «Саюдиса» титульная интеллигенция формирует национал-радикальные партии. В Латвии появляются партии «ДННЛ» и «Тевземейун Бривибай», в Литве-Консервативная партия, в Эстонии – «ИРИ». Национал-либералы берут потом эти национал-радикальные партии на роль младших партнеров в создаваемые ими правящие коалиции.

Поскольку для единоличного присвоения государственной собственности новоявленные национал-либералы были слабы, и к тому же мало смыслили в рыночной экономике, то они стали искать себе союзников. Наиболее подходящей на роль союзника им представилась титульная эмиграция, которая образовалась в основном из лиц, бежавших на Запад после окончания Второй мировой войны из опасения понести наказание за совершенные ими преступления против своего народа или за коллаборационизм. Эта эмиграция была многочисленной, хорошо организованной и имела опыт капиталистического хозяйствования.

За помощь в реализации власти западная эмиграция потребовала от национал-либералов возврата ее собственности, которая была конфискована коммунистами в 1940 г. Зато на приватизацию государственной собственности, созданной в советское время – несравненно большей по своему объему, – эмиграция не претендовала. Не интересовали эмигрантов и посты в государственном аппарате, поскольку они намеревались и дальше жить на Западе, давно ставшем для них родным домом.

Интересы западной эмиграции на родине стали представлять партии национал-радикального толка. Эти партии эмигранты активно подпитывали как идейно, так и материально.