Эти странные австрийцы - [3]

Какими они видят себя

Австрия разделена на девять Lander (федеральных земель), и все они клянутся в преданности идее незыблемости австрийского государства — особенно когда речь заходит о получении своего куска пирога из федерального бюджета.

С другой стороны, они демонстративно называют себя не австрийцами, а каринтийцами, бургенландцами или штирийцами (например, когда их просят в рамках общегосударственной программы приютить у себя беженцев). Да, когда-то жители Зальцбурга страстно желали, чтобы их город вошел в состав Германии, а Форарльберг стремился попасть в состав Швейцарии. Однако теперь все успокоились, согласились остаться австрийцами и не искать чего-то другого.

«Название "Австрия", — как писал в 1841 году безвестный памфлетист, — взято из головы». Более того, по утверждению историка Романа Зандгрубера, этимология этого слова неясна, т. к. немецкий корень «austr» означает «Восток», а латинское «cluster» - «Юг». Австрийцы не хотят, чтобы их страну относили к восточным территориям (довольно уже того, что чехи исподтишка построили Прагу к западу от Вены). Еще меньше они желают, чтобы Австрию считали частью Южной либо Юго-Восточной Европы (слишком близко к ужасным Балканам; нет уж, спасибо).

Любой истинный австриец скажет вам, что Австрия является частью Центральной Европы. Да, он считает себя жителем того образования, что некогда было духовным и политическим центром Европы. К сожалению, никто не знает, где эта самая «Центральная Европа» находится сейчас или находилась прежде. (Подлинный, географический, центр Европы, по уверениям ученых, расположен под Минском. Правда, подобные заявления не вызывают раздражения разве что у белорусов.)

Определение места своего государства на карте мира стало для австрийцев навязчивой идеей, поскольку, как поясняет Зандгрубер, исторически «мощь Австрии зиждилась главным образом на представлении, что она является серединой, центром, чем-то средним, выказывающим полную самолюбования любовь к политике умеренности и сглаживанию острых углов».

Сложности с определением географического положения Австрии кажутся пустяками по сравнению с психологическими проблемами рядовых австрийцев. Протестант из Тироля может жить бок о бок с ревностным католиком из Нижней Австрии, а у второго поколения венцев славянского происхождения не может быть ничего общего с каринтийцем, предки которого вышли из Германии и который по-прежнему грезит о «Великой Германии».

В 1991 году в толще тирольского ледника были обнаружены останки человека эпохи неолита (его прозвали Отци). Итальянцы тут же заявили, что это «их парень». Специальная комиссия ученых установила, что Отци покоился на австрийской территории в метре-двух от границы. Тогда один телевизионный репортер с сарказмом осведомился, почему они не «заглянули к нему в паспорт». Мораль этой истории такова: даже с этим существом, тысячи лет пролежавшим во льду, и то непонятно, кто он такой, что же тогда говорить об остальных австрийцах?…

ХАРАКТЕР

Не так-то легко выделить черты характера, присущие всем австрийцам — столько в них намешано разных кровей (швабской, кельтской, славянской). Чего стоят одни венцы: их смешанные браки и, как следствие, полный противоречий нрав вошли в легенду. Одни считают, что они веселы, радушны и у них золотое сердце, другие — что они неискренни, угрюмы, раболепны и сварливы. Но, вероятнее всего, отчасти правы и те и другие.

Характер жителей других уголков Австрии, кажется, не столь противоречив, как у венцев, что отчасти обусловлено местом их рождения и/или национальной принадлежностью родителей. Так, скажем, в жителях Форарльберга и тирольцах сильны присущие швейцарцам черты — прилежание, бережливость, набожность и упрямство. Патриотизм и даже шовинизм особенно распространены среди горячих каринтийских парней, что, к сожалению, порой доставляет неприятности проживающей в тамошних краях внушительной словенской общине.

В общем, нация, названная «австрийцами», сформировалась в результате смешения множества языков, характеров и взглядов на окружающий мир. Она впитала в себя разные культурные традиции, и потому ее представители могут одновременно придерживаться диаметрально противоположных взглядов. (Именно воинственными австрийцами был основан первый в мире институт по изучению проблемы военных конфликтов и высказана странная мысль о создании общеевропейского союза — по взаимному согласию, не с помощью силы.)

Остальные типичные для многих австрийцев черты характера сложились у них в эпоху Меттерниха (1814—1848 гг.), когда послушание железным кулаком вбивалось в хребет нации. Послушание с одной стороны, и тактика «внутренней эмиграции» (речь о которой пойдет дальше) с другой, оказались тем стержнем, что помогал австрийцам выстоять в трудную минуту.

Внутренняя эмиграция

Австрийцы, чтобы не навлечь на себя неприятностей со стороны начальства, научились пускать пыль в глаза и жить двойной жизнью, одна сторона которой предназначается для всеобщего обозрения, а вторая — для личного пользования. Они стали непревзойденными мастерами по существованию в двух параллельных мирах сразу.