Эти странные австрийцы - [2]
Австрийцы и венгры не говорят на одном языке, и поэтому они не ломают копья (как, скажем, австрийцы и немцы, англичане и американцы) из-за того, чей вариант произношения или написания слова правильней. Венгр учит немецкий язык, который позволяет ему зарабатывать больше денег и быстрее продвигаться по служебной лестнице, и чарует собеседников-австрийцев своими сочными гласными звуками и странными венгерскими идиомами. Меж тем его австрийские родственники не настолько глупы, чтобы браться за изучение венгерского языка, который, как известно, выучить невозможно, и потому он может в их присутствии беспрепятственно обсуждать любые темные делишки со своими плутоватыми приятелями-венграми.
Какими они видят других
Австрийцы испытывают к немцам двойственное чувство, не зная, кем их считать — то ли своими спасителями, то ли завоевателями. Уже невозможно не замечать того факта, что мало-помалу экономика Австрии переходит в руки немецких предпринимателей. (50% известных крупных изданий принадлежат немцам, и почти все австрийские авторы, желающие добиться значительного читательского успеха, спешат обратиться к немецкому издателю.) Зачастую немцы достойны всяческого уважения, ибо они помогают австрийцам выйти из трудных ситуаций. Так, например, зачастую профессорские места предлагают немецким ученым, поскольку местным кандидатам в результате их участия в политических делах доступ к подобным должностям заказан. Вот один показательный случай: поиск нового кандидата на место заведующего кафедрой современной истории в Венском университете сопровождался резкими взаимными обвинениями, и единственным возможным в данном случае выходом являлось приглашение историка из Германии. Но, к замешательству всех заинтересованных сторон, тот, кого удостоили такой чести, отказался от предложения, сославшись на скудное жалованье. Разочарование австрийцев усугубилось еще и тем обстоятельством, что они, в принципе, готовы признать за немецкими учеными по сравнению со своими соотечественниками пальму первенства, но при этом видят в mixPiefkes (обидное прозвище, которым награждают лишенного чувства юмора, надменного пруссака с милитаристским складом мысли).
По соседству с австрийцами проживают итальянцы, славяне, венгры и швейцарцы. С итальянцами австрийцы, пожалуй, сумели бы поладить, не отхвати те у них Южный Тироль в результате подлой сделки, заключенной союзниками в период Второй мировой войны. Однако и на это можно закрыть глаза, поскольку Италия является для Австрии традиционным поставщиком композиторов, архитекторов, актеров и мороженого — всё вышеперечисленное пользуется здесь огромной популярностью. Также оттуда приезжают автобусы, битком набитые туристами. Венские продавцы (а все они учат языки, которые могут пригодиться) ненавязчиво помогают итальянским дамам в выборе самых дорогих в магазине товаров.
А жители Северного и Восточного Тироля, наоборот, едут в Италию, ведь в Южном Тироле, оказывается, лекарства чуть ли не на 40% дешевле. Однако для лечения или протезирования зубов разумнее всего отправиться в Венгрию. Там дамы и господа в белых халатах, отличающиеся неподражаемым умением найти подход к любому больному, не только готовы, но и жаждут отточить свой немецкий и другие свои навыки на экономных австрийцах.
Отношения со славянами складываются у австрийцев сложнее. Чехи справедливо обиделись, когда император Франц Иосиф, создавая Австро-Венгерскую империю, заключил в 1867 году соглашение с одними венграми. Они не в силах понять, почему их обошли стороной. (Вывод: не стоит задирать славян, во что это может вылиться — одному богу известно.)
Другие их соседи-славяне — это словенцы и словаки. Последние (те, для кого все славяне на одно лицо, часто путают их с чехами), несомненно, заслуживают упоминания. Впрочем, только этим им и приходится довольствоваться.
Отношение австрийцев к швейцарцам — это сложная смесь восхищения, зависти и презрения. Конечно, многие народы испытывают к швейцарцам подобные чувства, однако австрийцам особенно трудно скрыть свое недовольство соседями, которые умудряются избегать участия в военных конфликтах и всё богатеют да богатеют — они даже богаче, чем сами австрийцы.
Швейцарцам известно о плохо скрываемом недоброжелательстве со стороны австрийцев, и потому потомки Вильгельма Телля стараются вести себя как можно тактичнее. Хоть не в их силах уменьшить у себя количество заснеженных гор, переманивающих на свои склоны лыжников от соседей, они, отдавая должное австрийцам, догадались назвать процветающую сеть ресторанов «Wienerwald»[3]. Поглощая австрийские предприятия (а такое время от времени случается), швейцарцы отечески щадят чувства аборигенов и стремятся представить себя в образе ответственных партнеров, великодушно делящихся опытом с австрийскими коллегами.
И все же чувство зависти и злобы никуда не девается. Вот вам в подтверждение следующий случай. Как-то в бедные новостями выходные на страницы австрийских газет попало сообщение о том, что в цюрихской общественной бане обвалилась крыша и, к сожалению, не обошлось без жертв. Элегантная дама, прочитавшая об этой трагедии в венском кафе, пробормотала (да так, что было слышно за соседними столиками): «Наконец-то и швейцарцам досталось на орехи».
Действие книги разворачивается на Великом Севере — на Аляске, в Канаде, на острове Кадьяк и у берегов Калифорнии. Французские исследователи погружались в ледяные воды озера Фрезер и водопадов Аляски, чтобы зафиксировать на пленке миграционный ход лососей; зимовали вместе с бобрами на севере Канады; наблюдали и снимали на пленку уникальное морское млекопитающее — калана. Все это нашло отражение в тексте и великолепном иллюстративном материале. Рассчитана на широкий круг читателей.
Герои приключенческого романа Ж. Верна путешествуют по реке Ориноко и подвергаются многочисленным опасностям. Цель их путешествия — установить истину относительно происхождения великой реки.Иллюстрации Жоржа Ру (George Roux)
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«… Покамест Румянцев с Крузенштерном смотрели карту, Шишмарев повествовал о плаваниях и лавировках во льдах и кончил тем, что, как там ни похваляйся, вот, дескать, бессмертного Кука обскакали, однако вернулись – не прошли Северо-западным путем.– Молодой квас, неубродивший, – рассмеялся Николай Петрович и сказал Крузенштерну: – Все-то молодым мало, а? – И опять отнесся к Глебу Семеновичу: – Ни один мореходец без вашей карты не обойдется, сударь. Не так ли? А если так, то и нечего бога гневить. Вон, глядите, уж на что англичане-то прыткие, а тоже знаете ли… Впрочем, сей предмет для Ивана Федоровича коронный… Иван Федорович, батюшка, что там ваш-то Барроу пишет? Как там у них, а? Крузенштерн толковал о новых и новых английских «покушениях» к отысканию Северо-западного прохода.
Если вы надеетесь встретить в Австралии человека с нормальным поведением, похороните свои надежды. Вспомните в каком окружении они живут. Само географическое положение этой страны ненормальное. Дело не в дешевом утверждении, что она подвешена вверх ногами. А в происхождении большинства населения. Практически все живут вне своей родной климатической зоны. Деревья тут ненормальные, они сбрасывают не листья, а кору. И все вечнозеленые. Даже птицы здесь ненормальные. Страус эму, который красуется на гербе, не летает. Кукабурра не поет, а хохочет.
Какими они видят себя Как ни странно, израильтяне желают видеть себе подобных как можно реже. Когда они путешествуют за рубежом, стремление избежать встречи со своими соотечественниками становится прямо каким-то новым национальным видом спорта. У израильтянина есть способность учуять соотечественника в толпе зрителей, глазеющих на съемки фильма на улицах Лос-Анджелеса. Он его видит и немедленно преисполняется к нему неприязнью, а когда тот, другой, замечает его огненный взгляд (а он его точно заметит), неприязнь становится взаимной.
Польский характер ковался в горниле геополитики. Польские границы настолько изменчивы, что ходит слух, будто учителям приплачивают за часы, потраченные на изучение вопросы, сколько же все-таки стран граничит с Польшей и сколько рек находится на ее территории. Этим же легко объясняется факт, почему за рубежами Польши поляков больше, чем в ее пределах. Многих попросту забыли и бросили, передвигая границы. Многих смыло за борт волнами мятежей и войн и выкинуло на чужие берега, где попало. Путешествуя по планете, натыкаешься на поляка буквально, на каждом шагу.
Японцы называют свою страну «Ниппон» или «Нихон», что в переводе дословно означает «Начало Солнца». Японские мифы говорят, что прародительницей японцев и Японии была богиня Солнца – это, собственно, и объясняет название. На Западе прижилось другое имя – Япония – от китайского чтения иероглифов «Начало Солнца». Ведь Запад впервые узнал о Японии через Китай после путешествия Марко Поло. 7000 Японских островов вкупе составляют территорию, равную двум третям Франции, чуть больше Германии и точно такую же, как американский штат Монтана.