Эти спутанные узы - [26]

– Думаю, и то, и то, – задумчиво говорю я. – хочу иметь возможность отгородиться от него по своему желанию, но я признаю, что меня заинтриговала возможность общаться с кем-то, не разговаривая. Для меня это значит иметь выбор. Я хочу сама контролировать свой разум и чувства.

– Справедливо, – кивает он.

Я выпрямляюсь и вынуждена сдержать улыбку, когда мне в голову приходит еще одна мысль.

– А на каком расстоянии работает твой дар?

– Это зависит от обстоятельств. Если разум, к которому я подключаюсь, слаб или сделал выбор намеренно усилить нашу ментальную связь, я могу мысленно говорить на одном конце двора, и меня будет слышно на другом. Но если я пытаюсь прочитать мысли защищенного разума, я должен находиться в той же комнате, и даже это не сработает, если человек хорошо тренировался.

– А как насчет людей?

Миша ухмыляется.

– Мысли людей, как правило, легко читать.

– А не мог бы ты… не мог бы ты, пожалуйста, узнать, как моя сестра? Убедиться, что с ней все в порядке?

Он качает головой:

– Боюсь, моя сила не работает между королевствами.

– Ясно. Конечно.

Я внимательно рассматриваю свои сапоги, покрытые тонким слоем пыли.

– Я могу послать Шторма, чтобы ты могла сама ее увидеть.

Мне не нравится, что кто-то из его созданий будет шпионить за моей сестрой. Наверное, мое недоверие отразилось на моем лице, потому что он добавляет:

– Если ты не доверяешь тому, что видишь его глазами, можно отправить письмо через моего гоблина.

– Правда?

– Я буду рад это сделать. Я знаю, каково это – быть разлученным с младшим братом или сестрой.

На его лице появляется грустная улыбка.

– Спасибо тебе большое. В теории я понимаю, что с ней все в порядке, но сейчас, когда я фейри… – Я пытаюсь подобрать слова, но глаза начинает щипать, и мне приходится сглотнуть, чтобы сдержать внезапные непрошеные слезы. – Когда я навещала свою сестру с Себастьяном, мне и в голову не приходило, что, возможно, я вижу ее в последний раз.

– Ты хотела бы привезти ее сюда?

Да, пожалуйста.

Я едва не произношу эти слова, но сдерживаюсь. Больше всего на свете я хочу, чтобы Джас была рядом со мной. Но я не могу. Я никогда не забуду ужаса в ее глазах, когда я предложила ей вернуться в королевство Фейри. Что бы она ни пережила, находясь в плену у Мордеуса, это не прошло бесследно, и теперь моя жизнерадостная, доверчивая сестра боится всех фейри. Я не отниму у нее возможности выбора, как Себастьян отнял эту возможность у меня.

– Нет, – наконец говорю я. – Нет. Она там, где хочет быть. Я отправлю ей письмо.

Не представляю, что я скажу ей, но я найду способ поговорить с ней так, чтобы она обо мне не беспокоилась.

Миша замедляет шаг, а потом мы и вовсе останавливаемся. Когда он поворачивается, чтобы посмотреть на меня, на его лице такое искреннее сострадание, что мне приходится на мгновение отвернуться от него, чтобы взять себя в руки.

– Так будет не всегда, – мягко говорит он. – Ты знаешь, что такое одиночество, но когда-нибудь… Обещаю, когда-нибудь это будет не так.

Я внимательно изучаю свои сапоги.

– А я думала, ты не провидец.

– Нет. Но я очень, очень стар, и я могу распознать добрую душу. Добрые души никогда не остаются в одиночестве надолго.

Он сжимает мое плечо, а затем я слышу звук его удаляющихся шагов.

Глава 7

Я молча иду за Мишей. Мне стыдно, что я позволила эмоциям взять над собой верх. Когда мы входим в конюшни, я уже достаточно овладела собой, чтобы расправить плечи и поднять подбородок.

– Это Амира, – говорит Миша, указывая рукой в сторону высокой женщины, седлающей лошадь.

Улыбнувшись мне через плечо, его жена затягивает ремни и поворачивается ко мне. Не уверена, что удивляет меня больше: то, насколько искренней кажется ее улыбка, или то, что она сама седлает свою лошадь.

Она высокая – такая же высокая, как Миша, – с нежными карими глазами и темной, как ночное небо, кожей. Ее темные волосы коротко подстрижены, в стиле, который привлекает внимание к ее большим глазам и блестящим аметистовым серёжкам, обрамляющим ее изящно заостренные ушки.

Я делаю шаг вперед и протягиваю ей руку:

– Я Абриелла. Приятно познакомиться.

Она берет мою руку в обе свои.

– Очень рада, – говорит она низким мелодичным голосом. – Финн и Прета столько о тебе рассказывали.

Я напрягаюсь, думая о ее визите в дом Финна – еще до того, как я поняла проклятие и до того, как я узнала, что и Финну, и Себастьяну нужна корона, – и узнала, что ее ношу я.

– Рада видеть, что ты в порядке, – говорит она, с почтением наклоняя голову. Это меня удивляет. Она королева Диких фейри. А я всего лишь фейри, которая совсем недавно была человеком, разрушившим будущее целого королевства. Если бы Оберон не спас меня…

Миша прочищает горло, и я вздрагиваю при напоминании о его дарах. С таким же успехом я могла бы носить свое убожество на груди, у всех на виду.

– Ты уверена, что не против, чтобы я сегодня была с тобой?

Глаза Амиры загораются.

– Я с удовольствием с тобой покатаюсь, а ты сможешь увидеть часть наших земель.

– Спасибо, – говорю я.

– Выбери лошадь, Абриелла, – произнес Миша, указывая обеими руками в направлении стойл. – Наши конюхи ушли на обед, но если будет нужно, мы можем помочь тебе с седлом.