Эти непонятные корейцы - [44]

А что такое «избыточное потребление»? Если в обществе считается, что напиваться нужно и должно, что это правильно и хорошо, — кто определит опасную границу? Когда моя приятельница попала в больницу «скорой помощи», на соседних носилках стонал, скрючившись, прилично одетый мужчина средних лет. С первого взгляда на него было ясно — печень, допился.

Подошедший врач спросил больного, часто ли он пьет. «Нет, совсем редко, — ответил тот. — Ну, раза три-четыре в неделю».

Мне не хочется думать, что либерализм корейских СМИ в отношении к водке диктуется каким-то материальным расчетом. Мне хочется верить, что вызван он лишь недомыслием, недооценкой грозящей опасности. Что пропаганда здорового образа жизни, которая в Корее работает столь действенно, вскоре изменит и этот относительно недавно вошедший в моду обычай насильственных застолий.

Но больше всего надежд в этом направлении я возлагаю на корейских женщин (жена Пхи Чхон Дыка не в счет). Многие молодые кореянки сейчас восстают против заведенного порядка продвижения мужей по служебной лестнице, согласно которому жены должны видеть своих благоверных исключительно глубокой ночью и в самом свинском состоянии. По всей видимости, у женщин срабатывает инстинкт генетической опасности. Они начинают протестовать против узаконенного и благословляемого обществом пьянства, причем не как-нибудь там скромненько плачут в уголок подушки: нет, они открыто «идут на вы». Угрожают разводом, требуют выбирать «или я, или пьяная фирма» и, главное, скандалят. А как умеют скандалить корейские женщины, надо видеть. В российских городах это древнее женское искусство под воздействием современных правил приличия постепенно вымирает. Кореянки же, натуры эмоциональные и непосредственные, владеют им виртуозно. Муж получает красочный спектакль по полной программе: с визгом, битьем посуды, криками, взыванием к соседям и прохожим, выбеганием на улицу ночью босиком и проч. — сладить с корейской женщиной, когда она решила скандалить, бесполезно. Сколько ни сетуй корейские мужчины на куриный бабий ум, бессильный охватить всю мощь их карьерной стратегии, против лома нет приема — им приходится подчиняться. Вот позвонил как-то мне знакомый кореец, сообщил, что увольняется из знаменитой корпорации: как только он начал успешно продвигаться вверх (и, следовательно, много пить), дома начались скандалы. Жена то и дело хватает детей в охапку и уезжает к маме, заявляя: «Ты мне противен пьяный». «Эх, не понимает она ничего в нашей работе», — грустно жаловался мой знакомый. Однако с фирмы ушел и пить перестал.

Так что, по всей видимости, именно женщины спасут корейскую нацию от нависшей угрозы алкоголизма.

Глава одиннадцатая Корея музыкальная

…Вы сидите с корейцами за столом, ощущая в желудке приятную тяжесть пулькоги, дожевываете листик салата. Сидите тихо, никого не трогаете, как вдруг… «Спой! Ну, спой же! Эй, тихо вы там! Сейчас он (она) нам споет!» Все. Началось.

Выплюньте листик салата — он вас не спасет. Петь придется все равно. Да-да, вашим козлиным голосом. С вашим полным отсутствием слуха и незнанием корейских песен. Это неотвратимо, как визит к зубному врачу. Стынет пулькоги, нагревается водка: никто не будет есть, пока вы не споете.

Пять минут вашего хриплого позора. Затем — бурные всеобщие похвалы, от которых хочется залезть под стол. Затем еще бутылка сочжу — и начинается охота на следующую жертву: «Ну, спой!»…

Зачем это им надо? Зачем надо заставлять человека петь в компании?! Зачем, если он не может и не хочет?! Да чтобы сделать вам приятное — только и всего, мрачный вы человек. Корейцы ведь не представляют, что после шашлычка (пулькоги) и бутылочки рисовой водки (сочжу) можно не хотеть петь, и наши отказы звучат для них только выражением застенчивости. Сами они — люди на редкость певучие. Слух в Корее есть, по-моему, у каждого, а приятные голоса — почти у всех. Но главное — это почти чувственная, физическая любовь корейцев к музыке.

Поющая страна

Поют корейцы не только в «норэбанах» (местных караоке), не только во время застолья, но и просто когда душа, что называется, просит. Это может случиться, например, во время похода в горы, когда вид прекрасного водопада настолько тронет сердце 50-летней аджуммы, пришедшей сюда с подружками, что она тут же затянет что-нибудь лирическое, а за ней зальется и вся компания. На лицах поющих и умиротворение, и страсть, и свет, и мягкость: вся душа в этот момент — нараспашку. Наблюдать корейцев в минуты пения очень трогательно.

Песня в Корее слышится везде. Напевают посудомойки в столовой и сапожник в своей будке, постукивая в такт по колодке, мурлыкают себе под нос разносчики еды и дорожные рабочие, пищат что-то музыкально-хоровое детсадовцы на прогулке… Запевы, сопровождаемые народными танцами, корейцы устраивают даже в туристических автобусах, попавших в пробку на шоссе. Зрелище это экзотическое. Весь автобус запевает, хлопая в ладоши, и в проход между сиденьями выступает парочка самых смелых, начиная выделывать своеобразные па не ногами, а… руками. Корейский народный танец недаром называется «танец плеч». Если вы выучите эти несложные движения и наберетесь нахальства выйти в круг и сплясать в паре с каким-нибудь дедушкой, как это однажды сделала я, — вам гарантированы рев восторга и искренние аплодисменты присутствующих. А главное — время в пробке пройдет совершенно незаметно. Рекомендую: вместо того чтобы портить себе нервы, выскакивая из машины, заглядывая в голову очереди, пытаясь определить, сколько же еще мучиться, лучше, как корейцы, употребите это время в свое удовольствие. Спойте и спляшите!