Эти мудреные слова - [7]
Поистине удивительна и нежданна судьба некоторых словосочетаний! Кое-где в древности после торжественного сожжения тела покойника на погребальном костре «разбирали» его кости. Это делали благоговейно, с великим тщанием. Собранные кости омывали вином и молоком или душистыми маслами, бережно складывали в урны и погребали, восхваляя благие дела усопшего и лучшие черты его характера.
Таков был обычай. Как все обычаи, он нередко исполнялся только для виду: тогда благоговейность «разбирания» и «омывания костей» переходила в нечто прямо противоположное. Так и сложились употребительные сегодня иронические выражения: Разбирать по косточкам или Перемывать косточки, что значит: зло сплетничать о ком-нибудь, перечислять недостатки человека.
Иногда невинное и постоянно попадающееся в нашей речи сочетание слов говорит нам, если выяснить его происхождение, о таких страшных и жестоких вещах, что становится как-то не по себе. Говоря: У него на лбу написано, мы разумеем очень простую вещь: «сразу видно по выражению лица». А происходит это сочетание слов от зверского обычая — и в Древней Греции, и на Руси — клеймить преступников на лице или на лбу раскаленным железом, оставляя на них неизгладимые уродливые знаки. Таким образом, у этих несчастных и на самом деле всегда было «на лбу написано» их горькое прошлое.
От этого варварского обычая пошли многие ходкие выражения нашего языка: Заклеймить позором, Запятнанная репутация. Дело в том, что «пятнать» во многих местах России и значило «клеймить». Даже название знакомой вам ребячьей игры «пятнашки» связано с этим страшноватым словом: догнал и шлепнул рукой — как заклеймил.
В прекрасной книге, которую обязательно нужно прочесть, в «Легенде о Тиле Уленшпигеле», рассказывается, как у доброй голландской женщины родился малютка Тильберт, Тиль Уленшпигель.
«…Кума Катлина завернула его в теплые пеленки, присмотрелась к его головке и показала на прикрытую пленкой макушку.
— В сорочке родился! — сказала она радостно».
Что за странности? Неужели же есть люди, которые являются на свет «в сорочках», то есть уже в рубашонках? Ведь слово «сорочка» значит «рубашка».
Значит, но не только это. Раньше «сорочками» называли и разные пленки, перепонки — скажем, ту, которая находится под скорлупой яйца.
И вот, оказывается, изредка случается, что новорожденные являются на свет с головками, покрытыми тоненькой пленкой; она затем скоро спадает. Наши предки считали такую пленку счастливой приметой; французы и сейчас зовут ее «шапкой счастья».
Конечно, теперь никто уже всерьез не думает, будто кусочек пленки на головке малыша может сделать его счастливчиком. Но все же о людях удачливых, которым «везет», мы и поныне говорим, улыбаясь: В сорочке родился! Ныне это уже не примета, это только поговорка.
А теперь — презанятнейшая история о происхождении фразеологической цепочки, которая началась с одного суеверного обычая, а кончилась… вот чем она окончилась, вы сейчас узнаете сами.
Лить колокола — пушку лить — пушкарь — брать на пушку — пулю отлить — получите с Пушкина.
Слыхали ли вы шуточные выражения, где упоминается фамилия великого поэта: За счет Пушкина, А кто за тебя делать (читать, писать, работать и т. д.) будет, Пушкин? Пусть Пушкин платит, Получишь с Пушкина?..
Родословная этих фразеологизмов очень не проста и на первый взгляд кажется даже невероятной.
Чтобы проследить ее, познакомимся сначала с одним обычаем, который сложился на Руси еще в XIV веке.
В те времена отливка колокола была делом сложным, требующим и высокого мастерства, и хитроумных приспособлений, и, как полагали, соблюдения обрядов и учета примет. Тогда-то и вошло в обычай распространять в народе самые нелепые слухи «от сглазу», без чего колоколу хорошо не отлиться, малиново не звенеть.
Прочтите вот этот отрывок из книги бытописателя Вл. Гиляровского «Москва и москвичи», написанную более полувека назад.
«Колокола льют! Шушукаются по Сухаревке[2] — и тотчас же по всему рынку, а потом и по городу разнесутся нелепые россказни и вранье. И мало того, что чужие повторяют, а каждый сам старается похлеще соврать и обязательно действующее лицо, время и место действия точно обозначить.
— Слышали, утром-то сегодня? Под Каменным мостом кит на мель сел… Народищу там!
… — Сейчас Спасская башня провалилась. Вся! И с часами! Только верхушку видать.
Новичок и в самом деле поверит, а настоящий москвич выслушает и виду не подаст, что вранье, не улыбнется, а сам еще чище что-нибудь прибавит. Такой обычай. Колокол льют!»
Так вслед за поверьем и сами слова колокол лить стали означать: выдумывать невесть что, сказывать небылицы.
«— Ты говоришь, что разбойники на ходулях ходят? Может быть, это колокол льют», — говорит Белотелова Красавиной в комедии А. Н. Островского «Женитьба Баль-заминова».
Занятный обычай слагать небылицы перекочевал со временем в другие отрасли литейного дела. Приступают на заводе к отливке артиллерийских орудий, и город заполняется слухами один неправдоподобнее другого. Это теперь уже мастера пушкарного дела
