Этап - [7]

– Подержи. – Петрович отдал трость, и сдвинул аккордеон вперед – чтобы играть, понял Николаев. И заиграл – то самое, «На сопках Маньчжурии». И пошел, в указанном им самим направлении.

Николаев шел, озираясь, готовый стрелять. Странно: перед тем, как старик заиграл, к ним двоим бежало трое или четверо зомби (слово пришло на ум неожиданно) – но, едва только Петрович заиграл, как мертвецы потеряли интерес к добыче, и поспешили в другую сторону. Что все это значит?

– Держись рядом и береги заряды, – посоветовал Петрович. Так и пошли. Идти оказалось недалеко, к школе за углом, и сколько вокруг бегало этих – словами не описать. Много. Но на них с Петровичем внимания не обращали, хотя пробегали иногда совсем рядом. Конец света, подумал Николаев. Я наблюдаю конец света. Самый настоящий.

Дверь школы открылась перед ними – там стояла девушка в черном плаще и черной же повязке на лбу. Что-то она сжимала в руке, но не было времени приглядываться. Петрович, не переставая играть, кивнул ей – и получил ответный кивок. Девушка отошла в сторону, и махнула Николаеву: проходи, мол.

Он и прошел. Девушка заперла за ними дверь. Петрович не переставал играть, и они втроем шли и шли, по пустынным коридорам и лестницам. Ну хоть здесь нет крови или тел.

– Заходите, – указала девушка на дверь в учительскую.

– Ого! – трое человек поднялись на ноги. Два парня, лет двадцати, и пожилой мужчина – как написали бы раньше, кавказской национальности. На лицах их читались удивление и радость. Тот из парней, что был немного выше, первым протянул руку. – Одиннадцатый! Ну, Петрович, ты даешь!

– Стараюсь, – степенно ответил Петрович и прекратил играть. – Знакомьтесь, это Сергей. – Он принял у Николаева трость, и взял его за руку. – Здесь все свои, не бойся. Это Мария, – девушка кивнула, – это Валера, – указал на парня повыше, – это Степан, – кивнул на второго, – а...

– Черт! – воскликнула Мария, и в комнате словно вспыхнул магний. Кошка выпрыгнула из кармана куртки и, Николаев успел заметить, увернулась от чего-то ярко-синего, похожего на плеть. – Отойди! – крикнула девушка, глядя на Николаева. – Отойди, придурок!

Николаев обернулся – Кошка забилась в угол за его спиной, и шипела оттуда. Шипела, глядя на девушку. А та сжимала меж двух пальцев диск – музыкальный или видео, не понять – обод диска светился синим.

– Отойди! – приказала девушка. Остальные тоже уже стояли, у каждого в руке что-нибудь, да было. После того, что Николаев успел сегодня увидеть, он не удивился бы, если все это оказалось оружием.

– Она мне жизнь спасла, – холодно ответил Николаев, и поднял свой бластер – ни в кого не целясь, просто приподнял. И осознал, что остальные предметы в руках собравшихся смотрят ему в лицо. Николаев медленно присел, протянул левую руку за спину и поманил кошку. Она тут же подбежала и потерлась о ладонь, громко мурлыча. Николаев поднял ее в горсти, и так же медленно встал.

– Маша, – позвал Петрович – так и стоял, опираясь на трость, с сигаретой в зубах. – Все в порядке.

– Идиот! – заметила Мария, убирая диск куда-то под куртку. – Чтоб больше не мельтешила, ясно? Попадется мне под руку – пришибу!

– Маша, – пожилой, не названный пока, тоже убрал что-то в карман. – Не волнуйся. Петрович кого попало бы не привел.

– Ладно, – буркнула Мария, и протянула Николаеву руку. – Извините.

– Все в порядке. – Николаев убрал бластер в кобуру (никто и глазом не моргнул), и принял руку. – Что происходит?

– Конец света, – отозвалась Мария. – Дядя Гоша, что вокруг? Пожилой достал из кармана небольшой прозрачный шар – с кулак размером – и посмотрел в его глубины.

– Чисто, – сообщил он. – Все в порядке.

Говорит без акцента, понял Николаев, а на лицо грузин. Ну и ладно.

– Что мы тут делаем? – Николаев осознал, что ноги еле держат, и опустился на один из стульев. – Черт!

– Ждем, – Мария скользнула по нему взглядом. – А вот оружие не убирай пока. Есть хочешь?

– Я – нет. – Николаев достал из кармана Кошку – та явно оживилась, услышав вопрос. – Кусок в горло не полезет. А она, похоже, будет.

– Корми ее сам. – Мария поставила на стол перед ним банку консервов и одноразовую тарелку. – Дядя Миша, больше никого не было?

– Никого, – подтвердил старик, доставая сигареты. – Теперь просто дождаться остальных.

О многом хотелось расспросить, Николаеву по-прежнему казалось, что он спит. Но Кошка уже смотрела ему в лицо, и резко мяукала – требовала еды.

5

– Не верите, – задержанный не спрашивал, утверждал. – Я сам не верил. До сих пор не во все верю. Рассказывать дальше?

– Рассказывайте. – Смирнов налил им обоим еще по стопочке и пододвинул газетный лист с закуской. И рассказывает вроде полный бред, и слушаешь – не оторваться. По глазам видно: не врет. Хоть убейте, не врет!

* * *

– О, новенький! – Николаев отнял ладони от лица и понял, что народу прибавилось. С Петровичем говорила пожилая женщина, на вид – учительница; один тощий и нескладный мужчина его, Николаева, возраста, что-то обсуждал с теми двумя парнями, а Георгий Платонович, он же дядя Гоша, что-то показывал весело смеющейся девочке – очень похожей на Дарью. Черт! Николаев вспомнил Дарью, забившуюся под раковину Елену и стало тоскливо.