Эта жестокая грация - [8]

Проходя мимо стражников, охраняющих городские ворота, Алесса накинула на голову капюшон, но на нее никто не обратил внимания. Им приказали следить за поступающими угрозами, а не за девчонками, которые сбегали в доки, где местные засиживались допоздна и нарывались на неприятности.

В Саверио преступников клеймили за их преступления, а тех, кто совершал нечто непростительное, изгоняли на континент, где они без защиты Священного Дуэта и его армии погибали во время следующего Диворандо. Остальным же приходилось носить метку позора, однако, когда жители Саверио бросятся баррикадироваться в крепости, меченые будут вынуждены защищать сами себя. И после объявления комендантского часа людям с меткой запрещалось находиться в стенах города без официального разрешения Цитадели.

Грязные дороги доков пустовали, и тишину нарушали лишь звуки ночи: стрекот незаметных крошечных созданий и шуршание маленьких крыльев, бьющихся о траву.

Вскоре Алесса очутилась на более широкой дороге, наводненной горожанами и торговыми палатками, а жужжание насекомых сменилось скрипом судов. Если город по ощущениям мог сравниться с обедом из четырех блюд, то доки напоминали скорее сытное рагу. Гул многообразных языков опьянял, а в толпе врезающихся друг в друга тел некая девушка в плаще казалась практически невидимой.

Саверио – самый крупный остров-убежище из четырех исконных – еще до Диворандо притягивал наибольшее количество людей из близлежащих регионов, но и спустя почти тысячелетие с первой осады Кролло, чуть ли не стершей континенты в пыль, жители Саверио хвастались тем, что их отчизна являла собой мир в миниатюре. Пускай это звучало как преувеличение, но тех, кто мог бы оспорить данное утверждение, больше не осталось.

Алесса, услышав пение, сбавила шаг, и из переулка выплыло не меньше десятка фигур, облаченных в плащи. Их белоснежные одеяния резко контрастировали с опускающейся темнотой и грязной обстановкой. Она прищурилась, чтобы прочитать слова, вышитые на спинах багровыми нитками. «Братство Верита».

Прохожие собирались, завороженные зрелищем. Что казалось неудивительным. Звуки едва различимого ухом гудения группы пустили по коже Алессы мурашки, а капюшоны, скрывавшие лица незнакомцев, создавали неземную атмосферу таинственности.

Когда одна фигура отделилась от остальных и скинула капюшон, продемонстрировав выразительное лицо и преждевременно поседевшие волосы, Алессу сковал необъяснимый страх, отчего волосы на затылке встали дыбом. Мужчина доброжелательно улыбнулся, и несколько людей зааплодировали, хотя он не успел произнести ни слова.

Умышленно встав за границей тусклого света, что отбрасывал уличный фонарь, он поднял большую книгу. Не официальную копию священной Вериты – а уж Алесса была способна отличить подлинник от подделки, – но символы на обложке имели определенное сходство с настоящий версией, дабы ввести в заблуждение большинство людей.

Женщины в первых рядах восхищенных зевак толкались, чтобы занять место получше, и взирали на фигуру в белом с благоговейным восторгом. Только тогда Алесса смогла уловить произнесенное шепотом имя. Айвини.

– Наши боги просят нас верить, – молвил он низким, почти гипнотическим голосом. – Убеждают, что мы благословлены священными спасителями.

«И сегодня вы чуть не убили одну из спасительниц».

– Но мы стали самодовольны. Доверчивы. Наивны. – Черты его лица смягчились, он мастерски изобразил печаль и в то же время проницательным взглядом продолжил изучать реакцию толпы. – Я спрашиваю у вас, уверены ли вы, что наша почитаемая Финестра спасет нас, или, как и я, считаете, что боги испытывают нас?

Девочка в перемазанном платьице распихивала все растущую толпу и протягивала потрепанную шляпу, но многие ее игнорировали, сжимая свои кошельки крепче и стараясь не встречаться с ней взглядом.

Айвини перешел на зловещую монотонную декламацию, и люди затихли.

– В утраченном писании было предупреждение о восхождении лже-Финестры. Той, которую верующий мгновенно изобличит.

Он обвел зрителей взглядом, но его всезнающий взор задержался на Алессе не дольше, чем на остальных присутствующих. Ах, какова теория! И все же он был убедительным лжецом. Качая головой, словно ему больно выговаривать следующие слова, он прижал руку к сердцу.

– И вот она восседает в нашей Цитадели, убивает наших драгоценных Фонте, изнеженная девчонка, несмотря на ее злодеяния. Посланная Богиней? По крайней мере, в этом нас убеждают. Но стала бы Богиня посылать ради нашего спасения убийцу? Сомневаюсь. Нет, она отмечена скорее Кролло.

Проходивший мимо юноша с непослушными темными волосами и загорелой бронзовой кожей глянул на толпу с презрением, и Алесса расслабилась. Хоть кто-то не велся на чушь, которую нес этот святоша.

– Я вас спрашиваю, – повторил Айвини и многозначительно посмотрел на зевак. – Когда демоны спустятся, дабы сожрать все живое на Саверио, наша дорогая Финестра хотя бы притворится, что отправляется на сражение, или рассмеется нам в лицо, пока наших бравых солдат будут истреблять? Станет ли подбадривать тварей, пока те будут прогрызать стены крепости, или отворит им ворота сама? А кто погибнет первым? Кто будет страдать больше прочих, как не вы, заточенные снаружи?