Эта война еще не кончилась - [17]

– Тебя бы на его место, – буркнул Алексей.

– Типун тебе на язык! У меня Сережку, может, в армию загребут. Если что-то подобное случится, значит, ты накаркал. Сплюнь, – попросил Борис. – Я в приметы слабо верю, но все-таки. Не остановятся наши в Дагестане, – сказал он после паузы, – кончать будут с этими ваххабитами.

В Дагестане к русским военным отношение самое благожелательное. Стоило начаться вооруженным вылазкам чеченских боевиков, как в Махачкале местные жители отловили и избили всех местных «бородачей»-ваххабитов, а их литературу уничтожили. Саудовская Аравия и другие богатые арабские страны Персидского залива вкладывают средства в продвижение идей ваххабизма в мусульманские республики России и СНГ. На эти деньги строятся мечети, и тысячи молодых людей отправляются изучать богословие с ваххабистским уклоном в крупнейшие исламские университеты. Возвращаясь домой, молодые ваххабиты враждебно относятся к старому духовенству, исповедующему привычные для аварцев, чеченцев и других кавказских народов религиозные и жизненные принципы. Для ваххабитов не существует наций. Они несколько лет назад бросили клич о мировой исламской революции. Но доподлинно известно, что Басаев с Хаттабом и их приспешники лишь прикрываются идеей ваххабитов за «чистоту» ислама. В войне Дагестана против ваххабитов есть один немаловажный нюанс. Известно, что между некоторыми дагестанскими народами отношения весьма сложные. Но при этом все дагестанцы едины в неприятии чеченцев. Это объясняется многими историческими, психологическими и этнокультурными факторами. И тем не менее по законам кавказского гостеприимства в 1993 году Дагестан принял беженцев из Чечни как своих братьев. Теперь чеченцы, приютив террористов на своей территории и дав им возможность создать свои базы, платят Дагестану черной неблагодарностью за то добро, которое им оказали всего лишь несколько лет назад…

Сильный удар в живот согнул Николая. Не давая ему упасть, худощавый молодой чеченец, вскинув колено, ударил его в лицо. И сразу кулаком в висок выбил из него сознание.

– Духи! – пытаясь вырваться из рук державших его смуглолицых мужчин, орал Локтев. – Не троньте парня! Гады! Дайте ему волю! Духи! Снимите ошейник!

Уловив кивок стоявшего у ворот хозяина, один из державших Сергея коротко и резко ударил его по шее ребром ладони. Ноги у Сергея подкосились, и он упал. Лежащего с окровавленным лицом Николая били трое. Хозяин коротко крикнул. Сержанта сразу перестали бить и облили водой. Он не пошевелился. Хозяин что-то сказал и махнул рукой. Подхватив Николая за ноги, двое потащили его к открытому люку зиндана, отстегнули железный ошейник и спустили бесчувственного солдата в яму. Локтев, замычав, мотнул головой и вскрикнул от стрельнувшей под затылком боли.

– Машина должна быть готова завтра, – громко сказал по-прежнему стоявший у ворот хозяин.

Локтев, повернувшись всем телом, недобро посмотрел на него.

– Если не сделаете, – холодно сказал Ахмет, – сдохнете как собаки. Оба.

Прапорщик приглушенно выругался, с трудом поднялся и, держась за ошейник, поплелся к открытому люку.

– Дух, – прошептал он, – по ошейнику не попал. Умеет бить, сволота!

У отверстия зиндана остановился. Подошедший чеченец отстегнул цепь и снял ошейник. Локтев осторожно начал спускаться вниз. Люк закрылся. Сергей сел. Вздохнув, снова потер шею и на карачках добрался до лежащего Николая.

– Эй, – он слегка толкнул его, – как ты?

Сержант застонал.

– Жив курилка! – облегченно выдохнул прапорщик и прислонился спиной к прохладной кирпичной стене. – На кой черт выступил? – недовольно спросил он. – Ведь сколько раз говорил… – Услышав, как открывается люк, вскинул голову и ахнул от боли в шее.

– Пользуйтесь! – сверху сбросили пачку «Примы» и коробок спичек.

– Твою мать! – пробормотал изумленный Локтев. – С чего это вдруг?

Люк снова открылся. Упал какой-то пакет. Раскрыв его, окончательно пораженный прапорщик замер. В пакете были средства для оказания первой помощи.

– Точно с нас скальпы снимут, – пробормотал он.

– Завтра чтоб машина была готова, – услышал он голос хозяина.

– Пожрать бы не мешало, – набрался наглости Локтев.

– Вам дадут поесть, – ответил хозяин, и люк закрылся.

Николай застонал.

– Не выступай больше, – сказал прапорщик. – Этим ничего не изменишь, а себе хуже сделаешь. Если бы не машина, нас бы с тобой враз угробили. Так что больше не выступай, – повторил он. – Себя не жалко, обо мне подумай. У меня жена в Ярославле и двое детей. Дочери шестнадцать в июле было, и сыну двенадцать в декабре исполнится. Так что давай будем просто держаться. Да, это плохо и страшно. Но что поделаешь! Пока есть возможность, надо попытаться выжить. Сейчас это главное. Если уж коснется и поймем, что все, тогда зубами хоть палец, но отгрызу кому-нибудь. На большее, наверное, уже сил не хватит. – Он хотел сказать еще что-то, но, услышав сдавленные рыдания парня, вздохнул и замолчал.

– Не хочу так жить! – расслышал он. – Лучше бы убили сразу!

– Ты брось это! – повысил голос Локтев. – О родных подумай. Это ты духам можешь говорить, что сирота детдомовская. Я слышал, как ты ночью мать звал. Если бы ее не было…