Эта идея должна умереть. Научные теории, которые блокируют прогресс - [41]

Философию пора списывать в утиль – в этом, как часто говорят, одно из следствий научного прогресса. В самом деле, исторически наука постоянно получала в наследство – и со всей определенностью решала – проблемы, над которыми философы тщетно бились невыразимое количество времени. Так было с самого начала. Еще неугомонные древние греки, Фалес и компания, размышляя о главных элементах физического мира и о законах, управляющих его изменениями, задавали вопросы, которым пришлось подождать ответов от физиков и космологов. Так и повелось: наука преобразовывала капризы философии в эмпирически проверяемые теории – вплоть до нашего времени, эпохи взрывного прогресса науки, когда успехи когнитивной и аффективной неврологии привлекли взоры ученых, вооруженных функциональной магнитно-резонансной томографией, к таким вопросам, как природа сознания, свобода воли и мораль – этому вечному набору философских тем.

Сегодня роль философии в деле познания заключается – по крайней мере, так принято считать – в том, чтобы подать сигнал: «Здесь отчаянно требуется наука!» Или, если сменить метафору, философия воспринимается как холодильная камера, в которой различные сложные вопросы хранятся на полках в ожидании, когда наконец придут науки и займутся ими. Или так (сменим метафору еще раз): философы страдают преждевременной эякуляцией, и их эпохальная гениальность[28] проливается без всякой пользы. Выберите метафору, которая вам больше всего нравится, – мораль будет одна: история расширения науки – это история умаления философии, и естественный ход событий завершится самоликвидацией философии.

Что здесь не так? Прежде всего, налицо внутреннее противоречие. Вы не можете утверждать, что наука делает философию ненужной, не опираясь на философские аргументы. Вам придется доказать, например, что существует четкий критерий, по которому можно отличить научные теории мироздания от ненаучных. Когда ученых вынуждают прокомментировать так называемую проблему демаркации, они почти автоматически хватаются за критерий фальсифицируемости, впервые предложенный Карлом Поппером. Кстати, кто он по профессии? Философ.

Но какой бы критерий вы ни предложили, его защита неизбежно вовлечет вас в разговор о философии. То же касается и неизбежного (особенно для тех, кто доказывает ненужность философии) вопроса: а что, собственно, мы делаем, занимаясь наукой? Предлагаем ли мы новые описания реальности и таким образом расширяем наше знание о бытии, открывая новые сущности и силы, предсказанные нашими лучшими научными теориями? Действительно ли мы узнали – как утверждает научный реализм, – что существуют гены и нейроны, фермионы и бозоны и, возможно, Мультивселенная? Или эти термины надо воспринимать вовсе не как обозначения реальных вещей и явлений, а лишь как метафорические рукоятки орудий предсказания, известных как теории? По всей вероятности, ученых заботит философский вопрос о том, говорят ли они, занимаясь наукой, о чем-либо, кроме собственных наблюдений. Еще ближе к сути дела: точка зрения, что наука отменяет философию, требует философской защиты научного реализма. (А если вы думаете, что не отменяет, то вам тем более потребуется философская аргументация.)

Торжествующий сциентизм нуждается в философских костылях. И этот урок следует обобщить. Философия рука об руку с наукой участвует в проектах нашего разума. Ее миссия заключается в том, чтобы максимально согласовать наши взгляды и наши подходы. Это включает в себя задачу (в терминах Уилфрида Селларса) примирить «научный» и «очевидный» образы, складывающиеся у нас о мире, и тут философия необходима, чтобы поддержать претензии на описательный характер научного образа.

Возможно, старая проблема демаркации, которая должна отличать научность от ненаучности, – это ложный путь. Более важная демаркация состоит в том, чтобы распознать все, что связано и согласуется с тем знанием, которое претендует на научность. Поэтому в заключение я рискну дать более утопический ответ на вопрос Edge.org, чем тот, что я вынесла в заголовок. Какая идея должна умереть? Идея самой науки. Давайте избавимся от нее в пользу более содержательного понятия «знание».

Наука… Ян Богост

Дизайнер видеоигр, заведующий кафедрой медиа в Колледже Айвана Аллена и профессор интерактивных компьютерных технологий Технологического института штата Джорджия. Автор книги Alien Phenomenology, or What It’s Like to Be a Thing («Феноменология пришельцев, или Что такое быть вещью»).

«Ни одна тема не останется неисследованной!» – обещает рекламный текст на обложке книги «Наука оргазма», изданной в 2006 году и написанной некими эндокринологом, нейробиологом и «сексологом». Список тем включает «генитально-мозговые связи» и «как мозг производит оргазмы». В результате, продолжает реклама, «все связанные с оргазмом Как, Что и Почему предстанут как на ладони».

Вне зависимости от ее достоинств и недостатков, «Наука оргазма» демонстрирует тенденцию, которая стала едва ли не повсеместной в общественных дискуссиях: любая тема может быть наилучшим образом подана и наиболее полно понята с высот «науки». Насколько распространен этот подход? Сервис