В приведенном выше стихотворном примере мы имеем дело с наложением эффектов возвышенного («картина») и прекрасного («речь»). Прекрасное речи в том и состоит, чтобы давать место в воображении читателя (слушателя) тем вещам и положениям, о которых идет речь в художественном произведении.
Язык литературного произведения с эстетической точки зрения может быть прекрасным или безобразным, высоким или низким (на этом последнем различии теоретики литературы эпохи классицизма строили свое учение о стиле), но словесная материя литературного текста не может быть преэстетически юной, ужасной, страшной, ветхой, затерянной, маленькой и т. д.
Когда «прекрасным» языком описываются ужасные, страшные, безобразные, пошлые (скучные, банальные) и т. п. вещи, красота языка может (в отдельных случаях) выступать как художественный способ интенсификации эстетического переживания, применяемый автором с тем, чтобы создать продуктивное напряжение между языком, композицией произведения (формой произведения) и его отвергающей конструкцией (содержанием, провоцирующим реакцию отшатывания-от), которая преодолевается его совершенной формой.
У разных писателей красота и — шире — преэстетическая аффирмативность слова играют разную роль в достижении общего художественного эффекта от произведения. Для кого-то более важны «темы и положения», для кого-то — сама речь, а кто-то стремится к синергетическому эффекту от взаимодействия преэстетической силы слова и образа. Но если посмотреть на литературу в целом, то обнаружится, что прозаик делает больший акцент на предмете описания, а поэт — на языке описания. Поэт в большей мере, чем беллетрист, нацелен на эстетическое обыгрывание красоты языка, он может делать предметом изображения саму фонетическую, ритмическую и смысловую мощь языка, фокусируя наше внимание на красоте и совершенстве поэтической речи.
Впрочем, утрата чувства меры в перенесении авторского (и читательского) внимания с преэстетически нагруженного содержания стихотворного произведения на поэтический язык, в котором интенсифицируются или семантика, или фонетика, приводит к разрушению эстетической природы поэтического творчества и превращает его в экспериментальную практику, в лабораторные опыты над языком. Эти опыты могут быть плодотворны с познавательной и технической стороны (например, для техники стихосложения), но нередко они уводят автора и читателя в сторону от эстетической деятельности.
