Естественная история воображаемого. Страна навозников и другие путешествия - [56]

Особые связи

Что касается мышиных мужчин-летунов, каковые, собственно, и являются собратьями серых монашенок, то они зачастую живут обособленно или, на худой конец, группками по две-три особи, так что их редко можно увидеть в обителях, где ютятся их женские сородичи. Правда, раз в год мать-настоятельница, от которой зависит будущее каждой общины, покидает свою обитель для брачного полета. И мышиным мужчинам, оповещенным специфическим запахом, дозволяется тогда ее домогаться, дабы оплодотворить. Она проходит через череду объятий и, запася семя своих проходных любовников в смежающемся с влагалищем пузырьке, вольна отныне беременеть по собственному усмотрению, когда сочтет нужным. По возвращении в обитель, в сопровождении роя юных послушниц, что были у нее на подхвате в течение всего путешествия, ревниво следя за ее безопасностью, она запирается в своих покоях и там, потчуемая на протяжении пятидесяти дней самыми изысканными деликатесами, производит на свет несколько сотен яиц, тотчас попадающих на попечение сестер-послушниц, которые в ожидании вылупливания укладывают их в ячейки, где поддерживается нужная температура. Легкомысленных самцов, осмелившихся последовать за нею в иллюзии, что можно и дальше тешиться особыми связями с настоятельницей, тут же хватают, холостят и вышвыривают за дверь; все, что им остается, — чисто растительное прозябание, а их интересы сводятся впредь к потаканию поистине необузданному чревоугодию, которое не дает им более ни минуты покоя вплоть до самой смерти. Какое-то количество самцов все же избегает сего рокового конца: спасает инстинктивное недоверие, которое с младых ногтей побуждает их держаться подальше от женщин своей расы. Изумительными летними вечерами, когда обитатели Безымянной планеты оставляют двери своих жилищ нараспашку, с них станет украдкой заглянуть в комнаты, где практически голыми покоятся бескрылые женщины, и, любодействуя с этими спящими красавицами, их обрюхатить, хотят те того или нет. Откуда и те детишки, чаще всего девочки, о которых мы говорили на первых страницах этой главы.

7 ПУТЕШЕСТВИЕ ТРЕТЬЕ ПРЕБЫВАНИЕ У ПОКРОВНИКОВ

I

Возвращение на Землю всякий раз служило мне поводом для раздумий: я анализировал свои находки и подвергал себя самокритике, дабы полнее подготовиться к новым путешествиям и обретению нового опыта. Оказавшись ненароком в той или иной стране, чужак замечает прежде всего самое очевидное, бросающееся в глаза из-за неимоверного расхождения с тем, к чему он привык. И при этом оставляет почти без внимания более прикровенные стороны жизни, которые вызывают у него интерес лишь по мере того, как его видение становится тоньше и точнее, подлаживается, можно сказать, под ландшафт, только самые общие черты, общий план коего он различал вначале, а теперь открыл наконец детали и оттенки, остававшиеся доселе невнятными, путаными. Только в третье свое путешествие на Безымянную планету я по-настоящему заинтересовался растительным по видимости племенем, несколько представителей которого встречал ранее в кратерах вулканов, но посчитал их проходящими по ведомству ботаника и представляющими лишь самый косвенный интерес для этнолога, — я имею в виду грибной народ покровников.

Странный народ, который не редок под сенью огромных деревьев или на полянах в глухом лесу, так что я смог оценить весь спектр их возможностей лишь в более заселенных зонах, добраться куда, как правило, очень и очень непросто: например, в деревушках, что покрывают склоны Сажистой горы. Чтобы попасть туда, нужно пересечь болота, помериться силами с буйным изобилием тропической растительности — гора высится на экваторе их планеты, — и без проводника и снаряжения всякая попытка исследования обречена на скорый провал. Влажность, жара, москиты — вот объединившие свои силы враги путешественника, и если бы я не воспользовался опытом своего приятеля, по возвращении оттуда обиняками обрисовавшего ту выгоду, которую это сулило для моих наблюдений, я вряд ли ввязался бы в эту авантюру.

Если вам с грехом пополам удалось преодолеть вышеозначенные препятствия, то, когда вы наконец выберетесь из леса, перед вами внезапно вырастет величественный массив Сажистой горы; вершина ее обычно теряется в тумане, но на покрытых низкой травой склонах неподалеку друг от друга ведут чередой хороводы селения покровников, круги хижин весьма неожиданного внешнего вида, описать которые я сейчас и попытаюсь.

Высотой по большей части от четырех до пяти метров, округлые в плане, винного и даже землистого у основания цвета, без видимых проемов, они покрыты конической формы кровлей, ячеистой, зеленоватой, которая придает им облик башен или, если угодно, человеческих фаллосов. Одни более стройные, более гладкие, другие более массивные, покрытые синяками, ушибами, где-то посредине все украшены бахромчатым ободком, этаким паутинным венчиком из желтоватого кружева, игравшим, как мне поначалу показалось, чисто декоративную роль. Когда мы появились, деревня выглядела совершенно пустынной, и мы решили затаиться в засидке, чтобы застать врасплох ее обитателей, возможно, ушедших из селения что-то собирать. В преддверии темноты в поселок с пением вступила процессия из двух десятков смуглокожих молодых женщин с обнаженной грудью, венчавшие их пышные фиолетовые парики из растительных волокон придавали облику молодиц нечто львиное, а платье из того же материала прикрывало их от талии до лодыжек; на голове молодки несли корзины, и каждая, после того как они рассеялись поодиночке, поставила свою у основания хижины, которая, по-видимому, за нею числилась. Потом они вновь собрались вместе и так же, как и пришли, гуськом, проследовали по ведущей в лес тропинке. Мы едва пришли в себя от удивления, как наше внимание приковало к себе куда более неожиданное зрелище: одна за другой эти высокие хижины в форме фаллоса потянулись и, согнувшись, щелью, которая открылась на вершине конической кровли — тут мы поняли, что имеем дело с живыми существами и это их рот, — принялись заглатывать наполнявшие корзины съестные припасы. После чего они снова выпрямились и в общем-то вновь погрузились в неподвижность, с поправкой на то, что их ножки местами пучились от вздутий, вызываемых, по-видимому, глотательными движениями.