Эстер Уотерс - [4]

Пользуясь «форой», Мур пишет обыденность, тусклую, угнетающую воображение, демонстрируя, как можно подчинить слову «дикий» материал, «пером не объезженный» и ничем артистическим не выявленный. И в том, как он решает эту писательскую задачу, как он делит действительность на два плана, сказывается его позиция, его взгляд на житейскую прозу, на условия существования, шире — его концепция жизни.

Скаковая дорожка, ограниченная стартом и финишем, или арена для боя быков, то есть малая, замкнутая и вместе с тем красочная площадка действия, изображенная в контрасте с обыденной жизнью, сокращенная вселенная, противопоставленная всему миру буржуазного существования, — этот способ изображения и оценки действительности, хорошо знакомый современному читателю по книгам Шервуда Андерсона или Эрнеста Хемингуэя, был в конце прошлого века обстоятельно разработан Джорджем Муром.

В «Эстер Уотерс» вокруг скачек группируются многие лица, устанавливается система отношений, образуется особый мир. Его законы жестоки и губительны, жертвы у всех на виду, но они не распугивают его приверженцев. Есть в нем нечто, что к нему притягивает. Это нечто — своего рода «полнота жизни», доставляемая напряженностью сосредоточенных, захватывающих все существо переживаний. Приверженец особого мира сам «свободно» устремляется к желанной цели, «свободно» принимает общие для всех правила, охотно участвует в обряде игры, в которой правит случай, всем предоставляющий равные возможности. Он идет на риск, и риск для него — благородное дело, он сам строит теорию удачи, сам испытывает ее, — словом, он живет, не прозябает, — так представляется ему участие в игре, которой он отдается со всей силой страсти и воображения. Приверженец обычную практику «конька», «хобби», сильного увлечения чем-либо делает универсальной. Для него «конек» — не временное отстранение от обыденности, не передышка от житейских забот, не развлечение «на час», для него «конек» — все, вся жизнь в буквальном и переносном смысле: он оседлывает «конька», чтобы скакать за удачей, скакать изо дня в день и только этой скачкой — игрой в скачки — и живет.

Автор «Эстер Уотерс» до известного предела на стороне приверженцев этого особого мира, он их понимает, им сочувствует, он с их стороны смотрит на всю остальную жизнь, точнее сказать, на обыденность буржуазного существования. Он ее ненавидит, он ее презирает, он не находит в торжествующем буржуа ничего возвышенного, героического, истинно человеческого. Ему претит мещанский «здравый смысл», делячество, его возмущают придавленные мысли, убогие чувства, кичливость сытых, самодовольство пошляков, бесконечное лицемерие. Судья, ополчившийся против приверженцев «незаконного» «конька», сам его приверженец, только лицемерный, раздвоенный, для него «конек» всего лишь «конек», увлечение, приятная возможность отвлечься от трудов, которые он считает праведными.

Джордж Мур избрал принцип объективного повествования и следует ему. Но наступает момент, когда он не выдерживает тона. Однажды он дает полную волю своему возмущению. На нескольких страницах романа он особенно отчетливо обнаруживает авторское «я», резко возвышая свой голос против буржуазной машины подавления и расправы. Он в лучших традициях английской литературы использует иронию и сатиру, когда в главе XLI описывает судейство самодовольного и бездушного крючкотвора. Тут он берет на себя обязанность обличителя и «срывает маски». Он изобличает с выношенной злостью и убежденностью демагогические разглагольствования судьи, его закоренелое лицемерие и его профессиональную жестокость. «Его Милость кинул взгляд на дрожащую от страха женщину за барьером и приговорил ее к полутора годам каторжных работ, после чего, собрав лежавшие перед ним бумаги, тотчас раз и навсегда выкинул ее из своей памяти». Демагогия, лицемерие и жестокость представлены Муром как нечто неотъемлемое от буржуазного правосудия. Судейская практика вырабатывает в «Его Милости» хладнокровие машины, поразительную способность не тревожить себя содеянной несправедливостью и жестокостью. «Старая, как мир, история: для богатых — один закон, для бедных — другой», — так общей формулой с чувством возмущения характеризует социальный смысл этой практики далеко отстоящий от политики Уильям Лэтч, букмекер, хозяин заштатной пивной «Королевская голова», муж Эстер Уотерс, теперь уже Эстер Лэтч. Он раздражен и возмущен несправедливостью, но дальше общей формулы не идет и желает только одного — чтобы его и всех приверженцев «игры» оставили в покое, чтобы полиция не совала нос в «подпольное» букмекерство и чтобы не фарисействовали те, кто возвысился над уровнем «неимущих классов». «Уильям, — как замечает автор, — не пытался вникать в этот вопрос глубже». Тем менее пытается вникать в «этот вопрос» его жена, героиня романа, «простая душа» — Эстер. Она способна глубоко сочувствовать обиженным и оскорбленным, оказать им непосредственную помощь, пойти на жертвы, проявить стойкость, выдержку, по не ее призвание «глубоко вникать в вопросы».

Джордж Мур, по его собственным словам, изображает судьбу Эстер Уотерс, ее продвижение по жизненному пути «как единоборство характера с обстоятельствами». И характер и обстоятельства представлены автором в их сложности, в их очевидных, легко объяснимых и в загадочных проявлениях. Разные силы воздействуют на Эстер в кризисных ситуациях, когда ее судьба оказывается в зависимости от ее выбора и решения, — силы внешние и внутренние.