Есть время жить - [62]

Правда, нельзя не признать, что именно милитаризм Корбина не раз уже спасал им всем жизнь. Взять того же некроманта – пришел, увидел и разделал под орех. Правда, при этом чуть не довел до самоубийства Джурайю, но… все ведь закончилось благополучно.

Или вон случай с Фан. Корнелиус до самого конца не верил, что посланные Корбином мальчишки могут справиться с высшей. Тем больше его удивила и, надо признать, испугала легкость, с которой Фан лишилась головы. Это что же получается, четверо мальчишек равны высшей? А у Корбина их несколько десятков, и, как венец развития, группа некромантов. Вот ведь, дали в руки боевого мага заготовку, из которой он выковал инструмент, который, как показала практика, готов к любым испытаниям. Вчера никто пискнуть не успел, как эти мальчишки повязали целую толпу неслабых магов, и даже не считали это особым геройством.

И ведь никаких претензий не предъявить – они спасли самого Корнелиуса, его семью и его учеников от верной смерти. Работали, как жестокие и бездушные механизмы, и оставалось лишь радоваться, что они на стороне Корнелиуса. Точнее, на его стороне Корбин, а мальчишки нарежут на ленточки любого, в кого он ткнет пальцем. В общем, есть люди, которые уже смертельно опасны и с которыми непонятно, что делать дальше.

А Корбин, оказывается, подумал, причем сразу же. На годы вперед подумал, и удивил старого учителя. А еще у Корнелиуса в голове неотвязно крутилась мысль: а не просмотрел ли он что-либо? Не получится ли так, что предсказуемый, готовый в любой момент прийти на помощь Корбин, внезапно скажет: "а идите вы все", и начнет свою игру? Пол года назад так и было. Ну, почти так, если бы не Адрис, неизвестно, чем закончилось бы дело. Как-то нашел внук общий язык с дедом, даже не зная, что они родственники… Но это все – тогда, а что будет дальше? Очень может быть, что Корбин уже просчитал ситуацию на годы вперед, принял решение, и чем это кончится неясно. Да, агрессоров он сожрет, непонятно, правда, как, но сожрет и не подавится. А что дальше? Наведет порядок в королевстве? Наведет, еще как наведет, может быть, даже в первую очередь. Будет куча трупов и море крови – граф предпочитает простые решения, считая их наиболее эффективными. Но, тем не менее, пытаться мешать ему бесполезно – авторитет Корнелиуса и степень его влияния на ученика небезграничны. Хотя, если вдуматься, туда предателям и дорога, да и обновление крови должно было произойти. Вопрос уже не в том, как, а в том, когда. Неприятно, но неизбежно. Однако граф ведь не остановится, он – как попробовавший крови хищник. А стало быть, кому-то предстоит быть следующей жертвой. Ковен? Наверняка. Единственная организация, кое-как скрепляющая рыхлое магическое сообщество. Именно его заслугой является то, что уже несколько столетий нет большой войны. И вот, после его, Корнелиуса, ошибки глава Ковена сделал непростительную глупость – от тихой ненависти к могучему и независимому коллеге перешел к попыткам его физического уничтожения.

И что теперь делать? Корбина не убедить в том, что худой мир лучше доброй ссоры, и что помириться с Первым и сделать вид, будто ничего не было – лучший выход из ситуации. Он этого просто не поймет, все же его восприятие мира – это восприятие солдата, классического "сапога", которому ткнули пальцем и скомандовали "вперед!". Корбин, разумеется, не обычный солдат, но прямолинейный стиль мышления не оставляет ему выбора. Больше того, пытаться его переубедить – значит, скорее всего потерять остатки влияния на строптивого ученика, а он, Корнелиус, такого себе позволить просто не может. Стало быть, Корбин схлестнется с Ковеном и, скорее всего, победит. В прошлый раз он применил боевой амулет, превративший победу Руалии в сокрушительное поражение. Применил бездарно, потому что просто не знал, как это правильно сделать, но и этого хватило. Сейчас он не повторит прежних ошибок, во всяком случае, идея с драконом выглядит убедительно. А может, еще чего-нибудь придумает, с него станется. И что тогда?

Корнелиус никогда не был трусом, но сейчас он боялся, и не стыдился признаться в этом. Смешно обманывать самого себя – он боялся. Даже не столько за собственную жизнь, он ведь уже немало прожил, да и повоевать успел, поэтому мысль о том, что он не бессмертен, и однажды его могут убить была привычна. Но сейчас он вновь был семейным человеком, рядом с ним была его женщина, которая носит его ребенка. Вот за них Корнелиус боялся уже по-настоящему.

А ведь он, с высоты своего возраста и опыта, хорошо понимал, чем может кончиться противостояние де'Карри и Ковена. Холодно-рациональный граф разделает Ковен под орех, а потом начнет охоту на тех его членов, которые каким-то чудом уцелеют. С его силой и кучей преданных учеников для него это – семечки. Переловит и, скорее всего, перережет – оставлять живых врагов граф считает вредным для здоровья, и он, проклятие, абсолютно прав. Почти всех сильных магов он изведет под корень, кто-нибудь может уцелеть, но их будет мало, погоды они не сделают.

Но вот интересно, понимает ли Корбин, что, лишившись независимого надзора магов, человеческие короли могут начать большую войну? Почти наверняка понимает, только ему на это плевать. Если он сейчас быстро и эффектно раздавит Руалию (а он ее раздавит), то соседи вряд ли рискнут его задевать. Зато между собой передерутся, и реки покраснеют от крови. Корбина чужая кровь не волнует – он, случись нужда, и своей не жалеет, а чужая для него и вовсе стоит меньше, чем кружка пива. Но он-то, Корнелиус, не может этого допустить! А как?