Эссе 1994-2008 - [39]
Стародевичество постмодернистского денди - естественный результат развития западноевропейского индивидуализма. Настроение умного сожаления о былом, трансформировавшееся в культурный ретроспективизм, - основа стиля его поведения.
Естественно, что отечественным денди подобные настроения абсолютно чужды, так как им еще нужно пройти курсы ликвидации безграмотности и хотя бы выучить те заголовки литературных произведений, что формируют пространство интерьеров современного гаагского денди.
Фламандской школы пестрый сон
Выставка "Брейгель-Брейгель" в Вене
Аркадий ИППОЛИТОВ
«Русский Телеграф». 30 января 1998 года Название выставки, недавно открывшейся в Художественно-историческом музее в Вене, состоящее из двойного упоминания одной фамилии, странно напоминает название какой-нибудь фирмы по производству мыла или памперсов, что-то вроде "Джонсон-Джонсон".
Магическое упоминание имени художника, с легкой руки Тарковского ставшего одним из любимейших художников русской интеллигенции, к выставке имеет лишь косвенное отношение. Она посвящена не ему, а двум его сыновьям, Яну Брейгелю I, прозванному Бархатным, и Питеру Брейгелю II, прозванному Младшим, в отличие от Питера Брейгеля I, прозванного Мужицким.
Оба сына оказались в ХХ веке неизмеримо менее известными, чем Питер Брейгель Старший. Живопись отца представляет одно из высочайших достижений человеческого духа: его "Охотники на снегу", как и "Слепые", стали вневременными символами, которые каждый культурный человек должен знать так же, как христианин должен знать Символ веры. Имена Яна Брейгеля Бархатного и Питера Брейгеля Младшего известны сегодня только знатокам, коллекционерам и искусствоведам. Они практически не упоминаются в историях искусства; знание этих имен не обязательно для студентов, изучающих историю искусств на гуманитарных факультетах; в туристических путеводителях крупных музеев около них нет звездочек.
Тем не менее в России, где нет ни одного произведения Питера Брейгеля Старшего, десятки картин во многих музеях приписываются его сыновьям. В еще большем количестве их произведения можно найти в европейских музеях, и в любом старом собрании взгляд обязательно наткнется на целую стену, увешанную жанровыми сценами, пейзажами и натюрмортами младших Брейгелей. На каждом крупном аукционе старых мастеров среди выставленных к продаже вещей мелькнет имя какого-нибудь из них. Количество написанных ими картин до сих пор не поддается учету - это именно потоки живописи, до сих пор еще питающие художественный рынок. Их количество еще увеличивается множеством работ их последователей, учеников и имитаторов, производивших композиции в стиле обоих Брейгелей вплоть до конца XVIII века. Сегодня разобраться в этом огромном количестве одинаковой живописи очень трудно. Где Брейгель, где Кессель, где Винкбоонс, а где Фосмаер - сам черт не разберет.
Подобное изобилие живописи младших Брейгелей свидетельствует о их феноменальной популярности в XVII-XVIII веках. Эта популярность напоминает как раз о распространенности имиджей Брейгеля Старшего в ХХ веке - если только три столетия назад любители искусства могли обладать подлинниками своих любимых мастеров, то сейчас им приходится довольствоваться репродукциями. Но феномен явно рыночного использования популярного искусства очень похож - младшие Брейгели занялись в чистом виде производством своего художества, создав из своей масспродукции что-то вроде ранней масскультуры.
То время, что считают наиболее ответственным за появление масскультурной продукции, а именно XIX век, оказалось наиболее безжалостным к живописи Брейгелей. Их картины стоили так, как стоили просто старые картины, - они особенно никого не интересовали и ценились не больше, чем забавные и никчемные безделушки бесстильного и слегка презираемого времени около 1600 года.
Работы обоих сыновей при этом довольно сильно отличаются друг от друга. Живопись Яна Брейгеля, о чем свидетельствует его прозвище "Бархатный", непохожа на живопись его отца. Космические панорамы, крупнофигурные сцены крестьянских праздников и библейские сцены, чье действие Брейгель Старший переносил в обстановку фламандской деревни, Ян заменил на маленькие тщательно выписанные пейзажи, изображающие чистенькие городки и деревни среди голубовато-зеленой листвы. Пейзажи заполнены куклообразными фигурками в разнообразных платьицах и костюмчиках и немного похожи на композиции из "лего" - аккуратные, занимательные, приятно-однообразные и совершенно бездуховные. Ян Брейгель также прославился изображением цветов: его пышные красочные букеты, составленные из множества цветов, соединяющих в одной и той же вазе весенние тюльпаны и осенние розы, являли пример безразличия к сезонным законам природы и к принципам хорошего вкуса. Красочная яркость была для Яна Брейгеля и его современников важнее изящества икебаны, а больше всего публику восхищали виртуозно переданные капельки воды, сидящие на лепестках, а также жуки, ящерицы и мухи, что время от времени, как живых, сажал художник на свои натюрморты.
Питер Брейгель Младший творил во вкусе отца, рисуя бесконечное количество копий с его творений и создавая сценки из крестьянской жизни в духе Брейгеля Мужицкого.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга – путешествие по Милану, Павии, Брешии, Комо, Кремоне и другим местамЛомбардии, которое могут себе позволить только избранные. Такая Италия – редкий, дорогой, почти недоступный подарок. Аркадий Ипполитов, писатель, ученый-искусствовед, знаток-путешественник, ведя читателя на самую блестящую из всех возможных экскурсий, не только рассказывает, что посмотреть, но и открывает, как увидеть. Замки, соборы, дворцы, картины, улицы, площади, статуи и рестораны оживают, становятся знакомы, интересны, дышат подробностями и обретают мимику Леонардо, Арчимбольдо, Наполеона…Картезианцы и шартрез, гусиная колбаса и «глупая говядина», миланские гадалки и гримасничающие маскароны… Первое желание читающего – вооружившись книжкой, срочно лететь в Италию и увидеть ее новыми глазами.
Аркадий Ипполитов – хранитель кабинета итальянской гравюры в Государственном Эрмитаже, крупнейший знаток и тонкий ценитель итальянской истории и культуры. Герой его книги – Рим, удивительный город, город Великого Стиля. На страницах мелькает множество персонажей: папы и императоры, величайшие художники и гениальные архитекторы, обворожительные красавицы и неотразимые авантюристы – блистательная свита Вечного города. Непринуждённая легкость талантливого писателя, к тому же обладающего огромными знаниями и безупречным вкусом, наполняет страницы любовью и изящной иронией.
Уникальная книга о невероятном городе. Венецианское прошлое не исчезло, вечная красота свежа, как «высокая вода», с моста Риальто слышны голоса куртизанок и крики николотти, дерущихся с кастеллани. Здесь масок больше, чем лиц, а скелетов больше, чем шкафов, здесь меняет карту мира слепой дож Дандоло и царит неистребимое византийство, которым навеки заразилась Венеция, грабя Константинополь. Здесь толпы туристов и мёртвое безлюдье, рослые рабы-славяне и бандиты-крестоносцы, Вивальди и Тициан, Гоцци и Тинторетто, Дягилев и Бродский, венецианский авангард XV века, старинные небоскрёбы венецианского гетто, мерцающее золото смальт, разноцветный звон муранского стекла, зелёный запах моря в Каннареджо и рио.
Эссе опубликовано в журнале «Русская жизнь» 27 августа 2008 года.
Культура русского зарубежья начала XX века – особый феномен, порожденный исключительными историческими обстоятельствами и до сих пор недостаточно изученный. В частности, одна из частей его наследия – киномысль эмиграции – плохо знакома современному читателю из-за труднодоступности многих эмигрантских периодических изданий 1920-х годов. Сборник, составленный известным историком кино Рашитом Янгировым, призван заполнить лакуну и ввести это культурное явление в контекст актуальной гуманитарной науки. В книгу вошли публикации русских кинокритиков, писателей, актеров, философов, музы кантов и художников 1918-1930 годов с размышлениями о специфике киноискусства, его социальной роли и перспективах, о мировом, советском и эмигрантском кино.
Книга рассказывает о знаменитом французском художнике-импрессионисте Огюсте Ренуаре (1841–1919). Она написана современником живописца, близко знавшим его в течение двух десятилетий. Торговец картинами, коллекционер, тонкий ценитель искусства, Амбруаз Воллар (1865–1939) в своих мемуарах о Ренуаре использовал форму записи непосредственных впечатлений от встреч и разговоров с ним. Перед читателем предстает живой образ художника, с его взглядами на искусство, литературу, политику, поражающими своей глубиной, остроумием, а подчас и парадоксальностью. Книга богато иллюстрирована. Рассчитана на широкий круг читателей.
Эта книга воспроизводит курс лекций по истории зарубежной литературы, читавшийся автором на факультете «Истории мировой культуры» в Университете культуры и искусства. В нем автор старается в доступной, но без каких бы то ни было упрощений форме изложить разнообразному кругу учащихся сложные проблемы той культуры, которая по праву именуется элитарной. Приложение содержит лекцию о творчестве Стендаля и статьи, посвященные крупнейшим явлениям испаноязычной культуры. Книга адресована студентам высшей школы и широкому кругу читателей.
Наум Вайман – известный журналист, переводчик, писатель и поэт, автор многотомной эпопеи «Ханаанские хроники», а также исследователь творчества О. Мандельштама, автор нашумевшей книги о поэте «Шатры страха», смелых и оригинальных исследований его творчества, таких как «Черное солнце Мандельштама» и «Любовной лирики я никогда не знал». В новой книге творчество и судьба поэта рассматриваются в контексте сравнения основ русской и еврейской культуры и на широком философском и историческом фоне острого столкновения между ними, кардинально повлиявшего и продолжающего влиять на судьбы обоих народов. Книга составлена из статей, объединенных общей идеей и ставших главами.
Валькирии… Загадочные существа скандинавской культуры. Мифы викингов о них пытаются возвысить трагедию войны – сделать боль и страдание героическими подвигами. Переплетение реалий земного и загробного мира, древние легенды, сила духа прекрасных воительниц и их личные истории не одно столетие заставляют ученых задуматься о том, кто же такие валькирии и существовали они на самом деле? Опираясь на новейшие исторические, археологические свидетельства и древние захватывающие тексты, автор пытается примирить легенды о чудовищных матерях и ужасающих девах-воительницах с повседневной жизнью этих женщин, показывая их в детские, юные, зрелые годы и на пороге смерти. Джоанна Катрин Фридриксдоттир училась в университетах Рейкьявика и Брайтона, прежде чем получить докторскую степень по средневековой литературе в Оксфордском университете в 2010 году.
Что такое музей, хорошо известно каждому, но о его происхождении, развитии и, тем более, общественном влиянии осведомлены немногие. Такие темы обычно изучаются специалистами и составляют предмет отдельной науки – музеологии. Однако популярность, разнообразие, постоянный рост числа музеев требуют более глубокого проникновения в эти вопросы в том числе и от зрителей, без сотрудничества с которыми невозможен современный музей. Таков принцип новой музеологии. Способствовать пониманию природы музея, его философии, иными словами, тех общественных идей и отношений, которые формировали и трансформировали его – задача этой книги.