Если женщина хочет... - [29]

Дикки приехал в «Красный попугай», чтобы встретиться с владельцем маленького магазина звукозаписей, который обещал познакомить его с рок-группой каких-то старшеклассников. Па­рень опаздывал; смертельно скучавший Дикки решал кроссворд в «Дейли стар» и пил виски. Включили караоке, и два пьяных типа, напоминавшие регбистов, затянули «Пурпурную дымку». «Джим­ми Хендрикс наверняка перевернулся в гробу», – подумал Дикки.

Он не обращал внимания на участников вечеринки, по очереди сменявших друг друга, пока не зазвучал старый хит Эли Грина «Давай останемся вдвоем». Пели два голоса – один высокий и невыразительный, второй низкий и богатый. Низкий голос за­полнил зал и перекрыл царивший в пивной шум.

Дикки поднял глаза и обнаружил, что на возвышении стоит высокая смуглая девушка. Именно она производила эти невероятные звуки. На вид ей было лет двадцать, но ее грудной, сексу­альный голос был голосом зрелой женщины. Смертельно усталой разведенной женщины, по горло сытой виски, наркотиками, мужчинами и бедами. Если бы Дикки не видел певицу своими глазами, он поклялся бы, что ей лет сорок пять, что она курит одну сигарету за другой и что у нее усталые прищуренные глаза. В ее голосе слышались страсть, опыт, возбуждение и сила. Невозможно было поверить, что он принадлежит стройной девушке с гладким личиком, в котором было что-то кошачье, раскосыми янтарными глазами и профилем индийской принцессы. Дикки следил за этим подвижным лицом и чувствовал, что у него встают дыбом волосы. Он нашел ее. Свою звезду. Свой счастливый билет.

Когда песня кончилась, публика громко захлопала, и девушки весело раскланялись.

– Спойте еще! – крикнул им какой-то парень. – А лучше спой одна, Николь!

Обычно «Власть любви» звучала на караоке, как вой собак на полную луну, но у этой Николь выходило по-другому. Она тща­тельно выводила каждую высокую ноту, в нужный момент фор­сировала звук, а когда требовала музыка, легко переходила на пиано. Дикки блаженно улыбался, следя за певицей во все глаза. Он был обязан поговорить с ней! Эта девушка родилась звездой. Но он слишком много выпил и, должно быть, неважно выглядел. Нужно было отлучиться, в туалет, слегка привести себя в порядок, а уже потом идти к ней. Иначе никто не поверит, что он управляет солидной фирмой. Эта займет у него всего пару минут.

Николь села на место и стала обмахиваться меню. Она чувст­вовала себя счастливой и усталой. Самое приятное осталось по­зади, можно было собираться домой.

Рядом с Николь сидел будущий новобрачный, надевший пи­ратскую шляпу и заклеивший один глаз. Слева от него возвыша­лась надувная резиновая кукла с черными колготками на голове. Новоявленный жених обнял Николь и пьяно улыбнулся ей. Пос­ле одержанной ею победы лицо Николь светилось, глаза мерца­ли. Она была ослепительна.

– Чего бы ты хотела, если бы могла получить что угодно? – спросил парень, привлекая Николь к себе и вдыхая прозрачный аромат ее духов.

Николь усмехнулась. Она прекрасно знала, что на уме у жени­ха. Парень еще не нагулялся. Свадьба должна была состояться через два дня, и он явно собирался как следует отметить оконча­ние холостой жизни. Неужели этот тип считает, что она согласит­ся? Он был абсолютно не в ее вкусе, а кроме того, вдребезги пьян. Тьфу…

– Так чего бы тебе хотелось? – ухмыльнулся парень, явно решив, что дело на мази.

– Я хотела бы иметь собственное жилье! – внезапно выпали­ла Николь. – Собственную квартиру, куда я могла бы приходить и уходить в любое время и где была бы абсолютно свободна.

– Эгей! – завопил жених. – У меня имеется своя квартира, и именно туда мы сейчас отправимся. Там есть выпивка и все ос­тальное…

– Я имела в виду вовсе не это, болван!

Николь стукнула его по руке, остатки пива пролились на брюки, и жених истошно завопил. Николь тут же вскочила и послала Шарон воздушный поцелуй.

– Я делаю ноги, – сказала она, не обращая внимания на отча­янно ругавшегося новобрачного.

Дикки Верной вернулся из туалета. Теперь он был больше по­хож на администратора восходящей звезды – слава богу, в туале­тах еще торговали маленькими зубными щетками и тюбиками с пастой. Он зачесал назад свои темные волосы, подошел к участ­никам мальчишника и стал искать взглядом смуглую девушку. Но она исчезла.

Николь заперла входную дверь и прошла в уютную маленькую гостиную. Там сидела мать, завернувшись в клетчатый шотланд­ский плед, и смотрела телевизор. Перед ней стояла кружка с ча­ем, а на коленях лежал пакетик попкорна.

– Привет, дорогая, – сказала она, не отрываясь от экрана.

– Привет, ма.

Николь опустилась в выцветшее розовое кресло у камина и взяла программу телевидения. Это была картина семидесятых годов с участием Голди Хоун. Ее мать любила Голди Хоун. Младенчес­ки нежные светлые волосы и слабая улыбка делали ее саму немно­го похожей на Голди. Разница заключалась в том, что слабость кинозвезды была наигранной, а Сандра Тернер, добрая и ужасно наивная, действительно была совершенно не приспособлена к жизни. Она оказывалась беспомощной, когда возникали пробле­мы с деньгами, не любила ссор и привыкла к травяным таблет­кам, с помощью которых лечила нервы. Мужчины обожали ее, но лишь до тех пор, пока не убеждались, что она не притворяется.