Если я исчезну - [22]

Я заставляю себя смотреть прямо, чтобы выровнять дыхание. Но вдруг я вздрагиваю от пронзительного ржания – и вижу Белль Стар. Она гарцует, прихрамывая. От каждого шага ее плечо уходит вниз, а затем неестественно выпрямляется. Из носа у нее течет кровь.

Эпизод № 21: Что-то не так

Мы все знаем, когда-то что-то серьезно, по-настоящему неладно. Мы чувствуем это кожей. Иногда мы виним в этом чувстве внешние обстоятельства: работу, жизнь, самих себя. Но правда заключается в том, что зло всегда рядом, готовое нас отравить…

Я неуклюже слезаю с трактора и в панике тороплюсь к дому. Я бегу, как в том сне, разгоняясь так, что мне тяжело дышать, оттого ли, что кислорода слишком много, или, наоборот, оттого, что мне не хватает воздуха. Я не могу отдышаться, и сердечные мышцы сжимаются в кулак. Пробегая мимо летнего домика, я слышу заунывно-пронзительную трель стационарного телефона, но это только заставляет меня бежать быстрее. Я бегу к дому твоей матери. Стучу в заднюю дверь в таком напряжении, что меня трясет.

– Заходи, – звучит голос твоей матери. Я открываю дверь в прихожую. Из нее видно, что твои родители сидят за кухонном столом и завтракают.

Я пытаюсь отдышаться.

Твой отец добродушно моргает. Его глаза кажутся карими и синими одновременно, будто он носит цветные контактные линзы. Он неожиданно маленький, женоподобный. У него такие же матово-каштановые волосы, как у твоей матери, словно они красятся одной краской. Он отодвигается от стола, кладет руки на колени:

– Приятно познакомиться, Сера. Эдди как раз рассказывала о тебе.

– Мне нужно вам… одна из лошадей ранена.

Твоя мать грозно сдвигает брови:

– Которая из лошадей?

– Одна из тех, что пасутся на пастбище у сарая. – Что-то мешает мне сказать ей, что это Белль Стар. Я знаю, что та ей не нравится.

– Как именно ранена? – Твой отец засовывает палец в рот и начинает ковыряться в зубах.

– Она истекает кровью. У нее идет кровь из носа. И она хромает.

– Которая из лошадей? – повторяет твоя мать.

– Ой-ой, – шутливо говорит твой отец. – Похоже, мне пора идти за дробовиком.

Он усмехается, будто я нахожу это смешным.

Теперь я понимаю, что мне не следовало первым делом идти к ним. Я должна была сама увести Белль с пастбища. Но в тот момент я запаниковала. Это ведь их ранчо; мне показалось, нужно сначала получить их разрешение.

– Нам нужно забрать ее с пастбища. Я думаю, что другие лошади обижают ее.

Твоя мать пристально смотрит на меня. Она поняла, что речь о Белль Стар.

– Можешь перевести ее в круглый загон.

– Не стоит ли вызвать ветеринара?

Их глаза встречаются над столом; потом твой отец говорит:

– Лучше мне сначала взглянуть на нее.

А твоя мама добавляет:

– А тебе бы пойти и продолжить кормить лошадей.

Я молча киваю и выхожу, закрыв за собой дверь. Пока я иду обратно, мои руки и ноги кажутся тяжелыми. Я нервничаю перед выходом на пастбище, боюсь, что альфа-кони снова нападут на меня, но Белль Стар, спотыкаясь, подходит прямо к калитке, навстречу мне, словно она понимает, что я здесь, чтобы спасти ее. Я медленно веду ее к круглому загону, и она хромает рядом со мной, кровь продолжает идти у нее из носа.

Я вспоминаю о твоей банде и провожу рукой по морде Белль Стар, пытаясь нащупать, не ударили ли ее, нет ли перелома.

В сарае я нахожу фонарик. Наклонив его, я пытаюсь заглянуть ей в ноздрю, но не могу понять, что вызывает кровотечение. «Инсульт! – думаю я. – Кровоизлияние в мозг! Удар тупым предметом!» Я даже погуглить ничего не могу, потому что у меня нет Wi-Fi.

Я вспоминаю выражение лица твоей матери, ее повторяющиеся вопросы, будто она догадывалась, что речь идет о Белль Стар, или подозревала, что именно с ней что-то случилось. Вспоминаю мертвого кота. Болезненных, хрипящих собак. Я пытаюсь убедить себя, что на ферме это в порядке вещей. Это «дикая природа», а я просто слишком чувствительная. Но та часть моего мозга, которая включается вместе с твоим подкастом, подсказывает: «Серийные убийцы тоже убивают животных». Я приношу люцерну для Белль Стар. В круглом загоне нет воды, поэтому я вытаскиваю из-за сарая поилку и наполняю ее из шланга из соседней гостевой хижины. Как только Белль начинает мирно жевать, я ухожу кормить остальных лошадей.

Когда через какое-то время я возвращаюсь, твой отец сидит в круглом загоне рядом с ней и пытается осмотреть ее морду, а она шарахается в испуге и закидывает голову.

Он делает новую попытку подойти к ней. Она артачится и убегает, спотыкаясь, на другую сторону пастбища. Он по-мальчишески улыбается мне:

– Похоже, пора отправить эту лошадку на большое-большое пастбище на небе. – Он указывает двумя пальцами на ее лоб, а она отходит в сторону.

– Мне это не кажется смешным, – ледяным голосом отвечаю я.

– Нет, – говорит он, пристыженный, но не перестающий улыбаться. Он хлопает в ладоши. – Поверьте, это царапина, миледи! Всего лишь царапина!

– Может, мы позвоним ветеринару, чтобы убедиться в этом?

– Где мы возьмем такие деньги? – Он играет в ту же игру, что и твоя мать. Я думаю о четырехстах разных ружьях и пистолетах, о мини железной дороге и мраморной статуе Христа.

– Я заплачу.