Если вы не бессмертны - [15]

Привычным движением один из могильщиков ударил молотком по гвоздю с таким же спокойным выражением лица, как будто вколачивал гвоздь в стену, чтобы повесить картину.

Инга перевела взгляд на бардовые мокрые розы в своих руках. Две свежие розы как символ Вечности… Нет, просто два красивых темных бутона. Никаких символов!

— Это ты его убила!

Длинноволосая брюнетка сорвалась с места. Несколько безумных прыжков, и она подскочила к женщине с зонтиком, и прежде, чем та успела понять, что происходит, вцепилась ей в волосы.

— Дрянь! Идиотка! Ненормальная! — женщина оттолкнула девушку зонтом.

Та вцепилась в зонт с такой силой, что упала вместе с ним и чуть не соскользнула в могилу.

— Ненавижу тебя! — девушка заплакала. — Сука! Это ты убила его!

Грязной рукой девушка провела по лицу, пытаясь вытереть слезы.

На щеке остался грязный след.

Эти безумные глаза, болезненного цвета кожу и волосы, заплетенные в мелкие косички, издалека смотревшиеся как просто длинные распущенные волосы, Инга вспомнила в первую секунду. Так же, в первую секунду, они врезались ей в память два дня назад, на той безумной пресс- конференции.

— Я сейчас вызову милицию, — перестала плакать женщина в черном платке.

— А ну убирайтесь отсюда! — резким движением поднял девушку мужчина в черном плаще.

— Марина, пойдем отсюда, — подбежала к брюнетке светловолосая девушка. — Она еще получит свое, — с ненавистью повернулась к женщине, которая стояла теперь уже без зонтика и презрительно смотрела на обеих девушек.

— Пошли отсюда!.. — процедила она сквозь зубы. — Проститутки!

— Кто проститутки? Мы проститутки? — девушка с афрокосичками отчетливо выкрикивала каждое слово. — Ты! ш-шалава!

Теперь женщина первой вцепилась ей в волосы, обе снова оказались на земле, у самого края могилы.

— Прекратите! — вмешался могильщик, мужчина лет сорока с бесцветными серыми волосами. — Не забывайте, где находитесь!

Грязный желтый зонт со сломанными спицами опрокинуло ветром в могилу. Второй могильщик, внешне очень похожий на первого, спрыгнул за ним в яму. Женщина помоложе снова зарыдала.

— Давайте, катитесь отсюда! — подтолкнул сразу обеих девушке к кладбищенской дорожке молодой человек в черном свитере.

— Убери свои руки, урод! — не могла успокоиться брюнетка.

— Ты тоже с ними? — остановил молодой человек взгляд на Инге.

— Нет, нет…

Инга замолчала. Не объяснять же в такой момент, что она приехала по делу. Да и не стоило вообще заглядывать на кладбище. Но что теперь сожалеть, тем более, что здесь ей открылось нечто весьма интересное… Вот только что означает эта сцена?

И кто эти девушки? Инга обернулась. И странно, почему девушка с афрокосичками не узнала журналистку с волосами экстремального цвета, которая была на той самой пресс-конференции? Правда, волосы сейчас уже не такого кричащего оттенка, да и при пасмурной погоде, наверное, кажутся совсем темными… Впрочем, в такой момент, конечно же, могла и не узнать, тем более, что девушка, судя по внешнему виду и неадекватному поведению, вполне может оказаться наркоманкой.

Инга ни раз общалась с наркоманами, а год назад даже делала репортаж «Семь дней из жизни наркоманов». У всех этих ребят, в компании которых она провела неделю, был такой же, как у этой девушки, ничего не выражающий взгляд, в котором сквозил разве что страх.

Вот только что связывало этих девочек и Аникшина? Неужели случайная попутчица сказала правду? Может быть, даже та, вторая девушка, и есть та несчастная Анечка… Какой у нее взгляд, Инга не успела заметить, но решила, что, скорее всего, такой же, как у девушки с афрокосичками.

Подружки удалялись, сгибаясь от ударов молотка (могильщики продолжали свое дело). Девушка с афрокосичками громко рыдала. Светловолосая, всхлипывая, ее утешала.

Женщина лет сорока (видимо все-таки она — жена Аникшина) стояла с плотно сжатыми губами и ничего не выражающим лицом. Дождь стекал по ее щекам, напоминая слезы. А может быть, она плакала на самом деле.

Но лицо ее сохраняло все то же непоколебимое выражение, даже когда могильщики начали опускать гроб в яму.

Вряд ли любящей жене в такой момент удалось бы сохранить спартанское хладнокровие, будь она хоть тысячу раз посвященная, хотя, конечно, каждый переживает горе по-своему.

К низенькому памятнику поставили большой венок, жена Аникшина воткнула в могильную землю букетик искусственных ирисов.

Ветер шумел в вышине, шуршал вершинами сосен. Иголки падали на свежую влажную могильную землю, и уже слегка присыпали могилу.

Жена Аникшина молча смотрела на черно- белую фотографию на памятнике, потом вдруг резко повернулась и заметила Ингу.

С вызовом посмотрела прямо в глаза, наверное решила, что перед ней еще одна соперница, но тут же перевела взгляд на две бардовые розы…

Догадалась:

— Вы, наверное, корреспондент…

— Да, да, — Инга положила розы к памятнику. — Это вам я вчера звонила?

— Да, — женщина направилась к дому

— Примите мои соболезнования. Я должна была подойти к половине первого… — Инга не знала, как вести себя в такой ситуации, но жена Аникшина понимающе кивнула. — Ничего… Пойдемте в дом.

На поминки Аникшина пришли еще две старушки-соседки.