Если верить Хэрриоту… - [53]

Кобыла описала вокруг меня почти три полных круга, и я крутилась вместе с нею, попутно выслушивая от бригадирши все, что она обо мне думает. Наконец, продолжая вальсировать с лошадью, я смогла кое-как подвести ее к коновязи. Жеребец-пробник уже рвался из рук конюхов, танцуя на задних ногах, и его темно-розовое мужское достоинство ясно показывало, что он возбужден сверх меры.

Привязав Богиню, я отскочила в сторону со всей возможной прытью, и тут со строптивицей произошла чудесная перемена. Едва почуяв рядом жеребца, она присмирела, прогнулась, словно кошка, подняла хвост и призывно даже не заржала — застонала сквозь стиснутые зубы. «Ну, иди же ко мне, милый!» — только так можно было истолковать ее поведение.

Жеребец не заставил себя просить — волоча на себе людей, как пушинки, он подлетел к млеющей в предчувствии ласки кобыле и взмыл на задние ноги, спеша исполнить свой мужской долг…

Не тут-то было! Конюхи, оказывается, не теряли бдительности и трепещущего от страсти пробника силой уволокли прочь. Как он не разметал людей в ярости, трудно представить.

— Уводи ее, — приказала мне бригадирша. — После дневной кормежки приведешь на случку!

Ой, мамочка! Почему именно я? Вести куда-то эту черную ведьму, когда она так возбуждена?.. Нет, где находится случная конюшня, я знала — успела любопытства ради добежать. Небольшой дом красного кирпича стоял неподалеку отсюда, всего метрах в ста. Но что там делать, я не представляла.

Заветного часа я ждала, как ждут экзамена или операции — с трепетом и тайным желанием: а вдруг все обойдется? Когда я входила в денник, Богиня встретила меня пристальным взглядом… чуть было не сказала «исподлобья» — но впечатление было такое, что она и впрямь хотела сказать: «Ну, чего опять приперлась? Одного раза мало оказалось?.. Тогда держись!» Я сама не помню, как надела на нее недоуздок и вывела наружу. Кобыла вылетела из денника пулей, так что я едва успела захлопнуть дверь перед носом жеребенка. Обиженный малыш просунул нос в щель между прутьями и тоненько заржал. Его мать отреагировала на это энергичным рывком, требуя вернуться назад.

— Нет уж, пошли! — Я уперлась ногами в пол, изображая из себя заупрямившегося осла — так, как видела на картинках. Нечего было и думать о том, чтобы без посторонней помощи попытаться сдвинуть с места лошадь, но Богиня неожиданно подчинилась и последовала за мной.

Однако сразу должна оговориться: «последовала» — слово не совсем точное. Кобыла шла, куда ей хотелось, а я только прилагала все усилия к тому, чтобы рано или поздно ее прогулочный маршрут пролег достаточно близко к случной конюшне. Богиня же явно наслаждалась путешествием, и единственное, что могло отравлять ей жизнь, было отсутствие рядом жеребенка. Из-за этого она постоянно порывалась вернуться в конюшню, и трудненько порой становилось понять, чего она хочет больше — снова увидеть своего малыша или же с пользой провести время на свежем воздухе.

Описав почти полный круг по заводу, мы наконец приблизились к случной конюшне. Широкие двери сбоку были распахнуты, указывая, куда заходить. Там нас уже ждала техник-осеменатор, девушка не намного старше меня, о которой я успела услышать лестные слова от Альбины, и моя бригадирша, приветствовавшая меня словами:

— Долго же ты копалась!

В середине стоял станок, немного похожий на те, в которых я еще в Шаморге доила коров. Те же железные трубы перекрытия, тот же настил — только впереди все закрывалось наглухо.

Богиню у меня забрали, и двое конюхов завели ее в станок, где я, поскольку меня никто не просил выйти, смогла воочию пронаблюдать за подготовкой кобылы к случке.

До сей поры я была знакома только с искусственным осеменением — техник надевает резиновую перчатку, берет шприц с подготовленным к введению размороженным семенем и вводит все это в корову. Та при этом стоит как вкопанная. Но с лошадьми дело другое. Кобыле не объяснишь, что с нею собираются делать, и вот двое конюхов одевают на Богиню случную шлею — петлю типа легкого хомута на шею, к которой прикрепляют два ремня. Эти ремни охватывают задние ноги лошади чуть выше бабок, не давая ей брыкнуть — чего ей явно хочется. Обездвиженная таким образом кобыла готова к случке. И тут-то к ней подводят жеребца.

Здесь я должна сделать маленькое отступление от темы. Так в большинстве случаев случают не совсем ценных животных — просто дают разрядку жеребцам-пробникам. В любом хозяйстве содержат не только лошадей какой-то одной породы — в Прилепах это русские рысаки, — но и непременно других. Как правило, это тяжеловозы, используемые для подсобных работ, и несколько лошадей верховых пород, чаще всего полукровки. Так вот, естественная случка применяется крайне редко — только в случае, если хотят получить жеребенка от кобыл неосновной породы или когда хотят дать разрядку жеребцу-производителю. Но если кобыла назначена к случке с рекордсменом породы, то уж тогда прибегают к искусственному осеменению.

Мне однажды пришлось наблюдать естественную случку — в павильоне. Кобыла и жеребец были практически свободны — она была привязана за недоуздок, а его удерживали подсобные рабочие — чтоб потом было легче отвести назад. Я наблюдала в приоткрытую дверь: кобыла сперва кокетничала, приподнимала то одну, то другую заднюю ногу, обещая брыкнуть, прижимала уши, повизгивала и вертелась. Но жеребец, хоть и трясся от нетерпения, уверенно кружил вокруг, толкая ее носом, пофыркивая и выгибая шею дугой. Он изо всех сил желал понравиться, и кобыла наконец смягчилась. Она замерла, подняв хвост и вытянув шею, и жеребец, взмыв на дыбы, оседлал ее… Дальше следовала смесь эротического фильма и учебника по разведению, но в конце концов заметно присмиревшего жеребца чуть не силком стащили с кобылы и увели.