Если верить Хэрриоту… - [19]
На подобную тему в стенах сельхозинститута говорят много и по-разному, но наверняка чаще, чем в любом другом учебном заведении, ведь именно от этого зависит, сколько молока, мяса, сала, яиц и шерсти можно будет получить. Естественно, сему моменту жизни зверей уделялось много внимания — тем более что разведение легко было смешать с сексом, и тогда приятное гармонично смешивалось с полезным. Пожалуй, это единственная причина, по которой разведение вообще изучается студентами, — что бы там ни говорили преподаватели. Жалею тех, у кого в расписании занятий не стояло этого предмета.
Итак, настал день, когда разговоры закончились и началась практика. Мы ехали в Стенькино слегка возбужденные и наперебой изощрялись в словоблудии — создавалось впечатление, что каждый волнуется, как бы не ударить в грязь лицом в предстоящем деле.
На месте нас встретила тогда еще молодая женщина — осеменатор Люба, чьего отчества мы не догадались запомнить. Накануне нас целых два часа подковывали в плане теории, и мы могли с закрытыми глазами отличить на ощупь различные инструменты, используемые в искусственном осеменении коров.
На наших фермах уже давно не трудятся быки собственной персоной, будь даже они чемпионы и рекордсмены. Где-то на станциях осеменения у них берут семя, которое после соответствующей обработки поступает в хозяйства порой целой страны, а то и за границу. И в хозяйствах замороженная сперма выдающихся производителей, случается, хранится годами. Так что на свет Божий где-нибудь в рязанской глубинке может появиться теленок, отец которого не только никогда не покидал своей фермы, но и вообще скончался несколько лет назад. А те быки, что попадаются при стаде, — пробники. Еще в молодости каждый из них перенес зверскую — с точки зрения здравого смысла многих людей — операцию: сохранив влечение и все рефлексы, ни один не может иметь потомство, ибо то, что у самцов должно, извините, находиться в известном месте, у них отведено вбок. Так что они обречены на вечные муки — ходить подле привлекательных, полных желания коров и, фигурально выражаясь, кусать локти.
Но нет правил без исключений. Не зря же быков считают одними из умнейших животных и даже уверяют, что они способны годами помнить добро и зло (есть поговорка: «Нельзя бить лошадь, собаку и быка — лошадь и собака все прощают, а бык все помнит»). Природа берет свое, как люди ни стараются покорить ее и уничтожить проявления ее инстинктов. Предоставленные сами себе бычки-пробники пускаются во все тяжкие. Один такой инвалид ухитрился-таки обмануть людей, приноровившись подбираться к коровам бочком и проделывая все необходимое с ловкостью настоящего артиста цирка. Пока поняли, что случилось, он успел «перепортить» добрую половину стада. Однако ему не дали долго праздновать победу — изобретателя поставили на откорм и через два месяца отправили на мясокомбинат. Типичная судьба тех, кто восстает против существующих норм, будь то человек или животное.
Эту историю рассказала нам Люба, пока мы шли к комплексу. Она помогла нам расслабиться, но не до конца (вообще речь студентов зоофака часто изобилует подобными двусмысленными оборотами, по ним можно сразу отличить своего — хотя выпускники некоторых других вузов утверждают, что подобная черта присуща исключительно им. Не знаю, не знаю!).
Вооруженные стерильными полиэтиленовыми перчатками, издалека похожими на огромные целлофановые пакеты с пятью пальцами, мы за Любой прошли к стаду. Накануне бычок-пробник выделил нескольких готовых к осеменению коров, дав знать об этом усиленным ухаживанием за ними на прогулке. К ним — их нарочно привязали всех вместе, чтобы студентам было легче упражняться, не бегая от ряда к ряду, — нас и подвели. С виду коровки как коровки, разве что более беспокойные. Сказать по правде, не укажи на них Люба, мы бы прошли мимо и не заметили.
Сейчас техника настолько упростила человеку жизнь — которую он предварительно сам себе усложнил, — что осеменить корову можно практически голыми руками. Порция семени уже упакована в одноразовый шприц, отличающийся от человеческих аналогов отсутствием иглы. Срабатывает он элементарно — сжимаете его в пальцах и сдавливаете, как пипетку. Шприц лопается, и семя выбрасывается вперед под давлением. Во всей процедуре самым сложным оказывается правильно его нацелить, чтобы ни одна капля не пропала даром. Именно это мы и должны были отработать.
— Смотрите, — Люба надела перчатку, предварительно намылив ее пенящейся стерилизующей жидкостью из тюбика, — шприц кладется вот так. — Она сложила четыре пальца щепоткой, прижимая маленький конусовидный шприц большим. Получилась этакая лодочка. — Затем вводите и продвигаете руку до тех пор, пока пальцы не упрутся в плотную преграду. Это и есть шейка матки… — Люба ловким, профессионально отточенным движением проделала все это, погрузив руку в недра коровы чуть не до локтя, и ненадолго остановилась, продолжая объяснять: — Вы просовываете шприц туда и только тогда нажимаете.
Что произошло затем, мы, естественно, не видели. Вытащив руку почти целиком и выбросив раздавленный ненужный шприц, Люба вдруг принялась массировать основание коровьего влагалища.
