Если убить змею - [20]

Хасан закрыл руками лицо.

Под плакучей ивой стоял Али.

— Иди-ка сюда, — позвал он мальчика.

Хасан с готовностью подбежал.

— Ой, дядя Али, здравствуй. Где ты прячешься все время? Я тебя так искал…

— Прячусь? — ответил Али. — Да, я прячусь, и долго еще буду прятаться. А что мне остается делать, племянник? Может статься, мне до конца дней своих придется хорониться вот так.

— Но почему? От кого ты скрываешься?

— Такая уж у меня судьба. И ты тоже начнешь скоро прятаться от людей.

— Да, такая уж у нас судьба — таиться от всех, — согласился Хасан.

— Пошли в горы, — предложил Али.

— Вот только возьму ружье, — откликнулся Хасан.

Они зашагали к анаварзийским скалам. Поднявшись по старым полуразрушенным каменным ступеням, приблизились к древним крепостным стенам. По дороге в отдалении ползли грузовики, автобусы, легковые машины, комбайны, телеги. Пыльные облака уносились на восток. Дядя с племянником сели плечом к плечу на выступ в скале.

Али был высоким, молодцеватым, стройным, как юноша, но по шее у него разбегалась сеть морщинок. Крупный с горбинкой нос придавал ему сходство с орлом. Временами хищное выражение его лица менялось на растерянное, робкое, и тогда начинало казаться, что он вот-вот заплачет.

— Как я устал! — обронил Али. — Посоветуй, что делать, Хасан. Выручи из беды. Один ты можешь спасти, исцелить меня, мой отважный мальчик. Возьми, я принес это оружие тебе. — Али протянул ему револьвер. — Рукоятка из настоящей слоновой кости с перламутром. Раньше он принадлежал твоему отцу. С самого дня своей смерти Халиль преследует меня. В ночь, когда был убит мой брат, я выглянул в сад и увидел, что он стоит там как неотвязная тень. Белый, ростом с тополь призрак. Я не обознался: рот, нос, уши — все как у Халиля. «Говори»,— попросил я его. Он склонился надо мной. «Али, Али, брат мой, — сказал он, — отомсти за меня. Ты мой младший брат, самый решительный из всех. Мой сын еще мал. Так отомсти же за меня, покарай убийцу. Не допускай, чтобы я бесприютным призраком скитался по земле». Так он сказал мне. Но, Хасан, мальчик мой, твоя мать — самая прекрасная женщина во всем мире. Сколько старания и усердия проявил Аллах, создавая ее! У меня не поднимается рука отомстить ей. Ты не знаешь, что в первую же ночь после смерти брата я взял вот этот револьвер и вошел в ваш дом. Твоя мать посмотрела мне в лицо и сказала: «Что ж, убей меня. Пусть только Хасан никогда не узнает, что его мать убил его же родной дядя. Иначе он возненавидит всех вас, весь ваш род. Знаю, вы все равно не позволите мне жить, так убейте же поскорей, не тяните. — Она опустила голову и повторила шепотом: — Что же ты медлишь? Убивай. Убивай». Рука моя дрогнула, я не мог нажать на спусковой крючок. Твоя мать прекрасна. Аллах достигает подобного совершенства раз в тысячу лет, нет, в две тысячи лет! «Я не смею убить тебя, сестра, — сказал я. — Лучше мне навсегда покинуть эти места. Пусть кто-то другой лишит тебя жизни, только не я». И тогда я бежал отсюда. Но стоило мне обернуться, как я видел тень Халиля. Она неотступно следовала за мной. Халиль рыдал, как малое дитя. «Я не могу, Халиль, — молил я. — Не преследуй меня больше, не проси. Будь на месте Эсме любой другой человек, я не задумываясь убил бы его. Даже родную мать, но только не ее. Халиль, ты ведь и сам не смог бы причинить ей никакого вреда. Я знаю, Халиль. Так почему же ты требуешь этого от меня?» Призрак распластался по земле. От его стонов сотрясались горы. «Убей ее, убей, спаси меня. Все отрекаются от мести. Все до единого. Но ты превозмоги себя. Или ты мне не брат? Она ослепляет всех своей красотой. И меня ослепила. Но ты справься со своим сердцем, закрой глаза. Неужто ты любишь ее, Али? Но даже если любишь, все равно убей. Невыносима моя участь. Пощади же меня, спаси!» Так говорил мне брат, плача и стеная.

Днем и ночью преследовал Али призрак брата. Али надеялся скрыться от него в Мерсине, но и там Халиль, понурившись, ни на шаг не отставал, заглядывал в глаза, тихо нашептывал в ухо: «Убей ее, убей. Моя могила кишмя кишит змеями, сколопендрами, скорпионами, червяками. Они пожирают мой труп. Смилуйся, Али, спаси! Нет больше сил терпеть. Меня пожирают ползучие твари. Мой сын еще слишком мал, он не в силах отомстить. К тому же он околдован красотой своей матери. О, Али, если б ты знал, как сильно я все еще люблю эту женщину!»

Али бежал в Стамбул. Но и туда последовал за ним призрак. Куда бы он ни шел, что бы ни делал, рядом с ним был Халиль.

— Трижды я возвращался к вашему дому, — признался Али. — И трижды намеревался свести счеты с Эсме. Но всякий раз, едва она поднимала глаза и покорно просила: «Убей меня, не тяни больше, брат Али», у меня цепенела рука… Не могу, Хасан! На, возьми револьвер. Ты уже вырос, стал мужчиной. Отныне месть за отца на твоей совести.

Долго еще говорил дядя Али, превозносил красоту Эсме, горько каялся в своем бессилии. Потом неожиданно поднялся, торопливо спустился со скал и скрылся из виду, даже не попрощался с Хасаном.

…Дурсун сказал: «Твоя мать — красавица! Не слушай голоса искусителя».

Однажды, у старой крепости в Паясе, Хасан увидел море. Огромное, необъятное, буйное, оно громыхало и пенилось. Рядом стояла мама. На волнах качалось множество кораблей. Они с мамой поднялись на палубу одного из них. И корабль направился прямо в лес. Он держал курс на скалы Хемите. Острым носом вонзался в несокрушимые скалы и беспрепятственно раздвигал их. От меловых скал откатывались пенные буруны.