Если ты меня любишь - [34]

— Что же, мой общий вывод таков: вы сегодня не в настроении, — Гарри все‑таки удалось скрыть свое неудовольствие за усмешкой, что явно послужило поводом для гнева Снейпа, который, впрочем, тоже весьма успешно справился с этой эмоцией.

— Можно сказать и так. В остальном же вам, повторюсь, не о чем беспокоиться. За день–два я намереваюсь решить эту проблему. Не смею больше вас задерживать.

— Всего хорошего, сэр. Желаю вам удачи, — коротко кивнув, Гарри вышел из кабинета и чуть сильнее, чем следовало, захлопнул за собой дубовую дверь.

Снейп ощутил смесь удовлетворения и непонятной ярости, связанной, скорее всего, с тем, что он так и не сумел высказать свои мысли оформленно и определенно. Он постарался первым делом забыть о Поттере и сосредоточиться на самой сути его визита. Здесь крылось для него нечто важное: возможность устроить самый грандиозный эксперимент в его жизни, которому можно было посвятить как жизнь, так и смерть. Снейп разогрел почти остывший котел и вылил туда содержимое пробирки. Раздался гулкий хлопок, и из котла заструился зеленоватый дымок. Этот эксперимент можно было смело назвать неудачным, но это всего лишь значило, что судьба отмерила для Северуса Снейпа еще какой‑то отрезок времени, и она никак не могла оборвать его раньше намеченного срока, в этом он почему‑то не сомневался.

Лунный свет местами пробивался сквозь полинявшие шторы и неверными бликами ложился на мебель, на старые книги, прыгал по стенам и по пологу кровати. Он словно пытался убедить кого‑то о призрачности этой ночи, этой реальности, за которой стояло нечто более реальное и осязаемое. Но Гарри ни за что бы с этим согласился, даже если бы он сейчас не был в этой комнате, а лишь мечтал об этом на далеком расстоянии. Джинни тихо дышала, положив голову ему на грудь, и была воплощением умиротворенности и надежности. Она была именно той реальностью, за которую можно было ухватиться и не отпускать до тех пор, пока не придет собственная уверенность в том, что является сном, а что нет. Гарри время от времени принимался гладить огненную медь ее волос, чтобы еще и еще раз убеждаться в том, что это и есть реальность, а все остальное не так уж важно. Скоро они должны были пожениться, совсем скоро. Гарри был уверен, что и она думает о том, изменится ли их жизнь после этого, и если да, то как именно. Он часто представлял себе свой угрюмый дом много лет спустя, повеселевший и чисто убранный. Джинни занимала бы в нем центральное место как хозяйка и как жена. Ее мечтательность и склонность к философствованию не мешали ей быть предельно сосредоточенной на конкретных жизненных ситуациях, уметь сделать жизнь такой, какой она должна быть, при этом не забывая о самореализации. Иной раз Гарри даже задумывался о том, насколько они действительно друг другу подходят, в себе самом он не видел и тени творческого начала. Но Джинни так не считала, проявляя каждый раз, как он возвращался к самокритике, безоблачное упрямство заядлого идеалиста. Дышать и быть с ней — примерно одно и то же, Гарри никогда не мог вообразить себе кого‑то еще на ее месте, даже в те редкие моменты, когда они ссорились. И даже если во всем мире наступит пустота и разорение, рядом с ним будет целый мир, заключенный в одной любимой женщине, сверкающий и спокойный, как море.

Джинни повернулась на бок и что‑то пробормотала во сне. Гарри тоже слегка поменял положение, чтобы ей было удобно, и мысли его невольно приняли другое направление. Что, если он увидел в сегодняшнем разговоре со Снейпом больше, чем там было? Плохое настроение и язвительность давно стали своеобразной визитной карточкой мастера зелий, так что же тогда в нем было странного? Гарри пришел к выводу, что он просто давно его не видел, а на фоне бессонной ночи и истории со скиантом, Дрейко и Луной слегка позволил разыграться воображению. В конце концов, сейчас было бы куда актуальнее подумать о том, что он завтра скажет Вестерсу, который еще явно не привык к его импульсивности и скорости генерирования идей.

— Гарри…

— Почему ты не спишь?

— Я пыталась заснуть несколько раз, но каждый раз понимала, что ты все еще бодрствуешь, и у меня не получалось. Сейчас вот только задремала… Думала, конечно…

— О Луне?

— Да, о ней в первую очередь. Я завтра обязательно к ней схожу, вместе с Гермионой, она отпросится со своей практики.

— Разве она у нее не там же, в Мунго, проходит?

— Завтра нет, где‑то в новой больнице, построенной в Северной Ирландии. Рон тебе не говорил?

— Нет, думаю, ему она тоже сказать об этом не успела. И как вы, девчонки, всегда поддерживаете самые тесные связи, даже втайне от своих молодых людей?

— Не преувеличивай наши заслуги, — Джинни шутливо постучала пальцем по его груди. — Мы многое угадываем интуитивно, без непосредственного общения.

— Я торжественно обещаю, что постараюсь заснуть, — сменил тему Гарри. — Завтра будет тяжелый день.

— Я надеялась, что смогу обеспечить тебе отдых, хотя бы накормить, — Джинни слегка засмущалась.

— Ну да, — в тон ей ответил Гарри, — это у тебя прекрасно получилось. Скоро ты составишь достойную конкуренцию своей матушке.