«Если нельзя, но очень хочется, то можно». Выпуск №2 - [68]

– По сложившейся традиции татары в старину селились по берегам рек. Вот и наши предки облюбовали правый приток Туры – речку Ницу.

Идёт человек, бывало, по берегу и вдруг видит – из земли торчит бивень мамонта. Дёргает за этот бивень, дверь отворяется, и он попадает в другой, не земной мир, где до нас тоже люди жили, тоже по земле ходили, тоже рыбачили и охотились.

Очевидцы говорят, что имели они необычную внешность. Были бледнолицы, низкорослы, коренасты и крепки.

Вели дикий образ жизни. Домашний скот не держали, охотились на зверей, одевались, как дикари: носили распашную одежду из шкур выдры или оленей, называемой ягушек. Когда мы были детьми, взрослые всякое сказывали о них. Родители даже иногда попугивали нас. Моя мама говорила: «Если не будешь меня слушаться и ночами не спать, то сыроядцы тебя обязательно заберут и съедят».

– А ты видела их близко? – заинтересовалась моя двоюродная сестра Насира.

– Близко-то нет. Они появлялись на поверхности только ночью, и видеть их можно было лишь издали, а подойдешь поближе – они тут же скроются, а куда – никто не знает. Мне было очень интересно наблюдать с нашего берега за этими чудными людьми.

Вот и просилась я на ночную рыбалку со старшими братьями и отцом.

– Картинэ, а почему ты называешь их чудными? – спросила пытливая Розалия.

– Потому что они во всём отличались от нас. Не ведали, что такое хлеб, чай, а питались только сырой рыбой, рыбьим жиром и пили свежую воду. Да и ели не так, как мы с вами. Совсем не умели пользоваться домашней утварью, даже ложками.

– Чем же они ели тогда? – удивилась я.

– А руками. Старожилы сказывали, что питались они сырым мясом с кровью. Вырыли себе какие-то траншеи и ходили за водой на речку по узенькой тропочке.

– А где жили? – осведомилась моя старшая сестра Альфия.

– Вообще-то, говорят, что они раньше обитали вблизи нашей Ницы, там, где сопка с семью отверстиями. Бывало, деревенские жители ловят рыбу на одном берегу, а они– на другом. Их не видно, но слышно.

Которые из них в земле жили, а которые юрты травяные держали. В сухих местах, на холмах, строили себе домишки из рыбьих костей. Проконопачивали их мхом и обкладывали вокруг дёрном так хорошо, что вовнутрь не проникали ни ветер, ни снег, ни дождь. Двери напоминали печное устье. В крыше виднелось маленькое окошко, скорее, отверстие, сквозь которое еле просачивался вовнутрь лучик солнца.

Вначале-то они все обитали на поверхности, в земляных домах, а потом решили разом уйти под землю. На склонах сопок выкопали проход, внутри сделали большое пространство и стали его обживать.

– Если мы, татары, – настоящие люди, то кто они такие? – допытывалась я.

– Старые люди – это не русские и не татары, – поясняла бабушка, – а первопредки, коренные обитатели этих мест. Сыртами у нас зовутся. То ли это народ неизвестного нам роду-племени, то ли и не люди совсем.

Вообще, сейчас очень сложно разобраться, кто истинный хозяин этих мест, а кто пришелец.

Когда-то, говорят, люди переселились с Сибири на Урал и считали себя хозяевами, а оказывается, что эти-то, которые траншеи себе рыли, пришли ещё раньше. Получается, что они и есть настоящие аборигены.

Лет тридцать назад наши сельчане ещё встречали этих подземных жителей, а некоторым посчастливилось даже перенять у них крупицы знаний.

Когда-то мой дедушка сказывал о загадочном случае, произошедшем с ним в молодые годы. Пас он тогда лошадей у реки. Солнце было на закате, вот-вот сумерки наступят. Кони далече разбрелись, пришлось их собирать и вести в сторону селения. Обозревая просторы, глаз-то молодой, зоркий, замечает он двух мужчин на том берегу. По всему видно: собираются рыбачить. Вот и сети из судёнышка тянут, чтобы раскинуть их на речке.

«А не поговорить ли с ними, – подумалось пареньку, – может, и рыбой разживусь, не пустой домой вернусь. Уху мамка сварит. Ужин всем будет». Семья-то большая, мал мала меньше, а он старшенький, думать надо, как отцу с матерью подсобить.

Запрыгнул на лошадь и поскакал через мост к месту, где суетились рыбаки. Но, к своему удивлению, ни одной живой души там уже не застал. Только нашёл кусочек невода с тремя или четырьмя цепкими грузилами, имеющими шесть выпуклых медных шариков в виде кабаньих голов. Повертел в руках и подивился их необычности. Сроду таких не видывал у местных рыболовов. Да тяжёлые такие! Наверно, чтобы могли удержаться при любых условиях на дне водоёма. Речка-то у нас с бурным течением.

Когда явился домой с найденным богатством, отец ему сходу заявил: «Вернись, сынок, на то место и положи кусочек мяса с хлебом. Эти вещи принадлежат сыртам.

Они дали знать тебе, что это их место рыбалки. Потому свои рыболовные снасти и оставили на берегу. Они же подземные жители. Если не сделать так, могут у человека и душу забрать».

Сын не на шутку испугался и поступил в точь так, как велел отец. А на долгую память о сыртах остались у него грузики, сгодившиеся не только для удачной рыбалки, но и для упряжи. Мне в детстве даже довелось с ними поиграть.

Вообще, татары очень осторожно относятся к таким вещам.

Рыбачили-то сырты исключительно в сумерках. Если в реке мало рыбы, то народ считал: ночью промышляли соседи-невидимки.