«Если нельзя, но очень хочется, то можно». Выпуск №1 - [10]

Каждый раз я несусь на предельной скорости по дороге и ору гнусавым голосом русские песни. Их размашистая хулиганская удаль, как ни странно, более подходит для езды по этой дороге, нежели слащавая и меланхолическая напевность израильских песен. Парадокс, но это так, и редкие мои попутчики-поселенцы, которых я прихватываю на КПП, без долгих раздумий соглашаются со мной. Даже те, кто русских песен никогда в жизни не слышал.

Сегодня у меня выходной, но всё равно еду, потому что нужно выручать из беды мою старинную приятельницу Ольгу. Вообще-то беды пока ещё никакой нет, но вполне может случиться.

А всё дело в следующем. В одном из здешних поселений у Ольги есть хорошие знакомые, которые постоянно приглашали её погостить. Да и Ольге, как журналистке одной из русскоязычных газет, очень хотелось познакомиться с бытом поселенцев, резко отличающимся от того образа жизни, что ведём мы, безвылазно сидящие в крупных городах. Да только не было времени, текучка заела. Но, в конце концов, Ольга всё-таки решилась. На рейсовый автобус, идущий прямиком в поселение, она опоздала. «Доберусь тремпом, на перекладных», – решила она. Я же, когда узнал об этом, тайком и не без ехидцы подумал: деньги, зараза, решила сэкономить на проезде!

Тремпом можно путешествовать по Израилю бесконечно. Всегда найдётся добрая душа, которая притормозит около тебя, едва махнёшь рукой у дороги, и, если по пути, с удовольствием подвезёт тебя хоть на край света. И откажется от денег, если у тебя возникнет безумная мысль предложить оплату за проезд.

Тремп Ольга нашла сразу, но возникла некоторая проблема, о которой она сбивчиво поведала мне по сотовому телефону. Оказалось, что подобравшая её машина направляется не в то поселение, что ей нужно, а в соседнее. Но её высадят на перекрёстке, от которого километров пять до цели её путешествия. Там имеет смысл подождать некоторое время, и непременно появится какая-нибудь машина, следующая именно туда, куда ей нужно. «Только будьте, девушка, внимательней и не сядьте случайно в машину к арабам, даже если те и согласятся подбросить в нужном направлении. Арабов к поселениям близко не подпускают, так что учтите это. Цели у них могут быть самые разные».

Оказавшись на перекрёстке, Ольга легкомысленно решила, что волка бояться – в лес не ходить, а какие-то несчастные пять километров для неё, бывшей спортсменки с внушительным стажем длительных туристических походов на прежней родине, альпинистки и байдарочницы, – да это вообще ничто! Максимум час ходьбы, тем более в её лёгком рюкзачке была бутылка с водой, в руках сотовый телефон, а на ногах кроссовки. Арабы? Да разве её, успевшую несколько лет поработать в прежней российской жизни в милиции и повидавшую немало опасного уголовного отребья, напугаешь какими-то арабами?!

И Ольга отправилась в свой очередной туристический поход лёгким спортивным шагом и с лёгким сердцем. Больше километра она прошагала в гордом одиночестве, пока её не нагнала какая-то машина. Приглядевшись, она разобрала, что в машине не арабы, и весело махнула рукой. Вопреки ожиданиям, машина не притормозила, а наоборот, прибавила ходу. Немного удивившись, Ольга пошла дальше. Но и следующая машина с поселенцами не подобрала её. Что-то здесь не так, решила Ольга, но отчаиваться причин пока не было: она прошла уже полдороги, к тому же солнце начало садиться, и жара спала. Потянул прохладный ветерок, и идти стало совсем приятно.

В почти сгустившихся сумерках Ольга, слегка запыхавшись, подошла к воротам поселения. «Ну вот, я на месте», – обрадовалась она, но не тут-то было. Солдат, охраняющий ворота, вышел из своей будочки и направил на неё автомат. Ольга попыталась объяснить ему, кто она такая и куда ей нужно. Но на иврите это у неё не особенно получилось, а проскользнувшие русские слова только насторожили солдата, и он даже передёрнул затвор. Жестом он показал ей уходить и больше не приближаться к ограде поселения.

Тут уже Ольга растерялась не на шутку. Телефон её приятелей, как назло, не отвечал, а ситуация, в которую она попала, никакому логическому объяснению не поддавалась. Как быть? Не ночевать же на голых камнях у ворот поселения, за которыми в окнах уютных домиков уже начали зажигаться огни! А тьма становилась всё гуще и гуще. Идти назад к перекрёстку? Но кто даст гарантию, что в такое позднее время там окажется тремп, на котором она вообще доберётся хоть куда-нибудь? Она уже имела счастье убедиться, что не все поселенцы такие отзывчивые и добросердечные, как ей расписывали раньше. Оставался последний вариант: позвонить мне и попросить помощи. Что Ольга тотчас и сделала.

Хоть мне и не очень хотелось в свой выходной собираться, вешать на бок надоевший пистолет и нестись в ночь за пятьдесят километров от дома, но делать было нечего, Ольгу нужно выручать.

Я ехал и по привычке фальшиво орал песню «Степь да степь кругом…» Только сейчас я до конца понимал страдания бедняги-ямщика, замерзающего в неласковой, прокалённой солнцем израильской степи. Тот хоть мог передать через кого-то непонятного колечко для любимой, а с бедной Ольгой даже общаться отказались. Единственное, чем она отличалась от ямщика, – это наличием сотового телефона, которому такая роскошь, вероятно, не была положена по штату.