Если не кот, то кто? Пушистый избранник - [16]

С другой стороны, вчерашнее письмо от Андрея Андреевича с координатами новых подопечных привело Петю в ужас. Он до последнего не верил, что тот самый кот, чью будущую политическую деятельность они так активно обсуждали с политтехнологом по телефону, – это его собственный кот. Точнее, кот его бывшей жены.

Андрей Андреевич (похоже, не большой любитель животных) просто обозначил основные параметры будущего кандидата: старше двадцати одного года, породистый. Давайте, ребята, накидывайте идеи.

Петя тогда ещё подумал – Ваучер подошёл бы под это описание. Подумал и сразу выбросил из головы, чтобы освободить место для других, полезных озарений.

И вот чуть позже Андрей Андреевич высылает копию анкеты кота-победителя. Где чёрным по белому в графе «Кличка» написано: «Ваучер Сибирский Сапфир». В графе «Имя хозяина»: «Безушкова Наталья Ильинична». И, на добивочку, в разделе «О хозяевах»: «Был еще муж, но как раз сегодня он меня бросил». Вот так куриные мозги. Да уж, Наташа себя показала. Это кто так вообще заполняет официальные документы? Полная деградация личности.

Увидев письмо, Петя на одну микросекунду заколебался. По-хорошему стоило бы отказаться от курирования столь личного проекта. Ясно, что работать с только что брошенной женой – всё равно что прыгать с «тарзанки», обвязавшись паутинкой.

Но Петя никогда не позволял личным чувствам брать верх над делом. Свадьба, рождение ребёнка – он всё оставлял за порогом агентства, полностью концентрируясь на очередном проекте, будь то реклама подгузников или интернет-кампания по продвижению новой для России услуги «обнимашек за деньги» (ничего общего с интим-услугами; просто к вам домой приходит приятный человек, которому вы в буквальном смысле слова можете выплакаться в жилетку; естественно, придумано в Америке). И теперь он не допустит, чтобы предстоящий развод помешал реализации важнейшего проекта в жизни.

«Пётр» в переводе с древнегреческого – «камень», «скала», так ведь?

Наташа лихорадочно наводила порядок, бегая по квартире в безразмерной ночной рубахе. Разноцветные Надины вещички, все до единой вывернутые наизнанку, валялись на полу, на разобранной кровати, под диваном и даже на кухонном столе – вперемешку с мягкими игрушками, детской косметикой, грязными салфетками, фантиками от шоколадных батончиков, а также обёртками от бессчётных свердловских слоек. Длинные клочья кошачьей шерсти, напоминающие серый городской снег, плотным слоем покрыли все поверхности в доме.

«Да здесь и за неделю не убраться!» – в отчаянии подумала Наташа, зашвыривая всё лишнее в ванну. Сортировать было некогда. Стрелки часов неумолимо приближались к полудню – до прихода «креативной группы» оставалось совсем чуть-чуть.

И ведь прилегла-то всего на минутку – просто прикрыла уставшие глаза. Эта утренняя поездка в детский сад напрочь выбивала из колеи. За последние три дня Надя абсолютно перестала слушаться. По пятьсот раз на дню спрашивала «где папа?» (Наташе приходилось выдумывать мифический командировочный город); пыталась протащить планшет с мультиками в детский сад; отказывалась от предложенной мамой одежды, упорно вытаскивая из шкафа пышные бальные платья; кричала, что папа ей сам по утрам надевает туфельки, а маршрутки она ненавидит.

И через слово: «отвали» да «отвали». Сегодня утром Наташа не выдержала и рявкнула в ответ «сама отвали!». Да, очень некрасиво. Да, очень непедагогично. Да, она сама тут же пожалела о вылетевшей грубости.

Японцы бы её не похвалили. Они бы посоветовали не связывать дочь условностями, принятыми в обществе: пусть наряжается, как душе угодно, пусть говорит любые слова, которые ей нравятся; всё это лишь белое облачко, окутавшее вершину Фудзиямы… Но навряд ли японские дети такие же громкие и невыносимо упрямые, как Надя!

Как выматывает всё это, как надоедает, злилась Наташа, опрокидывая в ванную седьмой или восьмой по счёту таз с барахлом, собранным по разным комнатам. Какой контраст с волшебной атмосферой ресторана бизнес-центра «Император», куда они с Евграфом прямиком направились после брифинга и где вновь увиделись с потрясающим Андреем.

Утрамбовывая скомканные детские легинсы пустой банкой из-под сливочного мороженого с шоколадной крошкой, Наташа вспоминала наиболее чудесные моменты вчерашнего ланча.

Вот Андрей спрашивает: «Натали, что вы изволите заказать?» (В ванной осталось ещё немного места, таз под мышку – и вперёд, за хламом!)

Вот она отвечает, стеснительно улыбаясь: «То же, что и вы, Андрей!» (На полу в гостиной – гора старой мятой одежды, которую она перемерила перед вчерашней поездкой на Васильевский остров; вешать на вешалки некогда, разберёмся с ней потом, а пока всё в таз!)

Вот ей приносят широкую и при этом довольно мелкую чашку зелёного чая – травянистого и невкусного, но это неважно. (Расчёску с волосами – в таз! Ржавые щипчики для ногтей – в таз! Десяток старых дезодорантов – туда же. Уборка на трюмо закончена.)

Потом Андрей деликатно узнаёт подробности развода с мужем, и ей эти расспросы приятны. (Ага, вот он, источник омерзительного запаха на кухне! Закатился под холодильник. Иди-ка сюда, рыбий хвост, ты тоже отправишься в ванну, в мусорном ведре места нет, а на помоечную экспедицию нет времени.)