Если это любовь - [9]

– Ты соображаешь, что ты творишь? – рявкнул Павел.

– Ще б трошки, і я б доплила! – Лизка, по всей видимости, веселилась. – Я ж так всєгда. Пока сама не побачу, мнєнія не составлю. Ти чого перелякався? Я лучче всіх плаваю, знаєш же!

– А еще я знаю, что такое, когда судорогой сводит ногу, – по-прежнему зло выговаривал Горский. – И мне не все равно, что может с тобой случится. Плывем на берег!

– Ой-ой-ой! – фыркнула Лизка и, быстро глянув на пляж, в сторону многочисленных отдыхающих, которые были от них, по счастью, достаточно далеко, быстро поцеловала мужа в щеку, развернулась и стала размеренно грести в сторону берега. Павел сердито плыл за ней.

Между тем, на берегу Николай Васильевич протянул своей супруге настоящий капитанский бинокль и проговорил:

– Полюбуйся! Красиво гребут!

… о том, как твистом закаляется сталь 

Лизка сидела на диванчике возле Павла и откровенно скучала.

Хотя остальным, кажется, было довольно весело. Обсуждали какой-то альбом Пинк Флойд, только накануне привезенный из плавания братом Вити Богданова (Лизка определилась, что Витей был рыжий, сидевший с гордостью возле проигрывателя… хотя, может, и лысоватый возле хозяйки дома – невозможно запомнить больше десятка новых имен за пятнадцать минут). Музыка неторопливо лилась из проигрывателя. Голос сонного попугая вяло напевал что-то по-английски, а Лизка думала, что если такое на ночь ставить коровам в коровнике, потом не добудишься, чтобы на выгон гнать. Зато утренняя дойка пройдет в тишине, даже если усадить за нее тракториста, который в жизни корову не доил.

Сама она откровенно боролась со сном. И единственное, что спасало, чуть пританцовывавшие бедра пары девиц, стоявших у окна с бокалами вина. Когда-то Лизка думала, что то, в чем она ходила на работу, пытаясь влюбить в себя Павла Николаевича – это мини.

Впрочем, хотя бы за собственный внешний вид она не особенно переживала. Платьице было – высший шик! Катька в ноябре из Киева привезла какой-то журнал мод, обе вдохновились и придумали сначала Лизке свадебное платье, а потом еще наряд для отпуска. Получилось вполне прилично. Голубой шелк был оттуда же, из Киева. Катька на свадьбу и подарила. А воротничок белым бисером расшивала Лизка сама. В квартире с центральным отоплением делать особенно нечего.

Лучше платье только у хозяйки дома было. Коралловое, короткое, узкое, без плеч, но с кружевным лифом. Лизка только вздыхала, но не очень громко. За день она смирилась с тем, что у Татьяны волосы гуще и тяжелее, рост выше, шея длиннее, глаза круглее, а лицо – одухотвореннее. Сейчас она стояла у комода, явно старинного, возле Вити (или Коли?) и курила сигарету в длинном мундштуке.

А Лизка невольно примеряла к ней своего Павла Николаевича – как это было бы, если возле нее был он, а не Витя (или Коля?). Да, собственно, чего гадать-то? Видела уже! Днем, на пляже.

Плыла себе Лизка к берегу, волны ее подгоняли, легла на спину, зажмурилась от солнца и ногами потихоньку по воде била. Потом почувствовала, как мелкий ракушечник спину царапает, перевернулась резко и тут же наткнулась взглядом на собственного мужа, прохаживавшегося у кромки воды рядом с этой… которая бывшая невеста. Они что-то неспешно обсуждали, барышня его за руку держала, улыбалась и всячески норовила… посягнуть, так сказать. Хотя и благоверный не особенно сопротивлялся. Шел себе рядышком, отвечал. И выглядел расслабленным и даже, пожалуй, счастливым. Лизка рот раскрыла, воды соленой наглоталась, закашлялась, а эти двое все шли себе и шли. И были такими красивыми, что хоть реви!

Но Лиза твердо решила, что реветь по нему никогда больше не будет! Еще до свадьбы решила. Потому резко развернулась и бросилась в пучину морскую, рассекая волны взмахами рук. И поплыла Лизка в открытое море. Плавала она в Сутисках быстрее и лучше даже мальчишек. Ну и подумаешь, что у этой одесской фифы купальник красивее, и ноги такие, будто она циркуль! В плавании главное руки.

Но каково же было ее удивление, когда позади себя она услышала частый плеск воды, обернулась и увидела Пашку, который ее уже догонял. Лизка сделала вид, что остановилась у буйка, чтобы перевести дыхание. А он подплыл к ней и, как ни в чем не бывало, начал убалтывать. Болтать он был вообще мастер – на собраниях комитета комсомола натренировался! И Лизка снова поплыла. На этот раз в фигуральном смысле.

Как она оказалась на этой так называемой встрече выпускников, она не очень понимала. Зачем Паша взял ее с собой, если ему одному было бы сподручнее, чем с женой, которая в этой их музыке ничего не понимает, и которой даже рта лучше не раскрывать, она не знала. Но в итоге сидела возле него на диванчике и боролась с дремотой. В последнее время, впрочем, желание поспать ее не покидало вовсе. Просто напасть какая-то! Еще не хватало захрапеть под этот… как его… Пинк Флойд.

– Кстати, еще Высоцкий есть? Или после Пинков уже не пойдет? – вдруг подал голос тот, который то ли Витя, то ли Коля.

– Борюсик! Оставим лучше Высоцкого на следующий раз, – манерно проворковала Вика, одна из девиц у окна. – Что-нибудь в том же духе давай, – подошла она к рыжему посмотреть, что еще есть из пластинок.