Если это любовь - [19]
– Не повторю. Теперь – не повторю, – улыбнулась вдруг Таня. – До встречи, Изольда Игнатьевна.
Она легко махнула рукой, приняв свой обычный вид. И с этими словами сбежала с веранды.
– А ведь ни черта не поняла, – проворчала вслед Изольда Игнатьевна.
Калитка негромко скрипнула, и Таня, перебежав через грунтовку, скрылась в своем саду, пару раз мелькнув среди кустов цветущих роз. Но не успела Изольда Игнатьевна перевести дыхание, как на пороге показалась Лиза. И, судя по выражению лица, она слышала, по крайней мере, часть разговора.
– А на меня чай есть? – спросила она, так и стоя на пороге между прихожей и верандой.
– Есть, конечно, – отозвалась свекровь и стала наливать чай, – присаживайся. Ты как себя чувствуешь, Лиза?
– Паша вдома не ночував. Я його вигнала, – все еще стоя, ответила Лизка.
Горская с трудом удержала чашку, чтобы не расплескать чай. Поставила ее на стол и подняла глаза на невестку.
– Что значит «выгнала»?
– Прийшов пізно, п’яний дуже. Я ж не знала, шо він з дому умайньоть. Думала, він на дивані в гостиній спать ляже. А потім назад покликать хотіла, а його нема ніде. І в… в… в Тані світ горить…
Лизка выглядела измученной и совершенно несчастной, продолжая стоять на пороге и ожидая долгих нравоучений. Весь прогресс коту под хвост, но только ей теперь уже нечего было терять.
– Ну-ка сядь! – строго велела Изольда Игнатьевна. – Ну пришел, ну пьяный. Бывает. Думаешь, Николай Васильевич убежденный трезвенник… Таня здесь при чем?
Лиза быстро подошла к столу и присела на самый краешек стула, на котором только что сидела соседка.
– А шо я вам? Зовсім дурна? Я ж знала, знала, шо в нього нєвєста в Одесі. Всі знали. Але він шість років не женився… Шість! Я й подумала… а коли заміж звав, я… ну як би я йому одказала, мамо?! Я з сімнадцяти лєт за ним… його… люблю.
– Но женился-то он на тебе! – в сердцах ответила Горская. – Он не мальчик уж был и понимал, что делает.
– Може, пожалів… А теперь... Таню встрєтіл, вспомніл, шо було… І я лишня, я ж бачу…
– Чепуха какая! Ты же не котенок, чтобы тебя из жалости подбирать, – продолжала возмущаться свекровь. – Ты ему сказала про беременность?
– Сьогодні скажу. Чесно.
– Какой же ты еще ребенок, Лиза!
Лизка шмыгнула носом и придвинула к себе чашку с чаем. Она была значительно бледнее обычного. Даже несмотря на сгоревший нос. Ресницы ее чуть подрагивали, словно бы она боролась со слезами. А потом решительно посмотрела на свекровь и неожиданно громко сказала:
– А чай у вас вкусный. Тільки я б іще м’яту добавила.
– Вот это правильно. Думай про чай, про вашего малыша… И не переживай из-за надуманного.
Лизка неловко улыбнулась Изольде Игнатьевне, отпила глоток из чашки. Чай был горячий. А она отстраненно размышляла о том, что бедный Пашка теперь даже неизвестно, как с ней разводиться будет – он же партийный. Да еще такой ответственный!
… о любви
– Дядя, дядя, а ты чего тут спишь? – услышал Горский сквозь сон и резко сел.
Рядом стоял белобрысый мальчишка с мячом подмышкой, показывая в улыбке отсутствующий передний зуб.
– Гришка, а ну иди сюда, паразит! – послышался окрик, и мальчишку как ветром сдуло.
Павел огляделся. Он сидел на лежаке, вокруг появлялись отдыхающие, занимая места поближе к воде. В голове промелькнула вчерашняя ссора с Лизой. С чего она завелась, он так и не понял. А вот как дошел до пляжа просто-напросто не помнил.
Подперев голову рукой, он долго сидел, уставившись в одну точку на горизонте.
Когда Павел Горский согласился на приглашение отца приехать домой в отпуск, он и предположить не мог, что отдых окажется отнюдь не безоблачным. Не предполагал он этой простой вещи по элементарной причине – не подумал.
Не подумал о том, что мама не была в восторге от его выбора, что стало ясно еще на свадьбе. И это было не удивительно. Впрочем, здесь, кажется, все несколько утряслось.
Не подумал он так же и о том, что по соседству с родительской дачей всегда была дача Коломацких. Как и не подумал, что встреча с Татьяной может всколыхнуть в нем то, чего давно не было. Да и то, что было – больше не имело названия.
Павел не знал, когда именно влюбился в Татьяну. Нет, не с самого детства, да и не с ранней юности. Он не помнил, когда все началось. Он помнил, как его провожали в армию, здесь, на даче. Помнил, как ребята разошлись, и осталась одна Таня. Помнил, как утром, когда уходила, обещала ждать. Помнил, как писал письма, много писем. Она отвечала редко, потом вовсе перестала. А он мечтал, как вернется, они поженятся, она будет танцевать, он будет учиться.
Вернувшись, Павел узнал, что мечты порой сбываются неточно. Он учился, она танцевала. Только вот замуж вышла за другого.
Было странно осознавать, что жизнь от этого не закончилась. Он поступил в университет, переходил с курса на курс, получил диплом. Отец помалкивал, мать переживала. Как-то само собой все успокоилось, устроилось, но получив распределение в Сутиски, собрался, кажется, за сутки. Если бы отправили во Владивосток – собрался бы еще быстрее.
На заводе он понял, что работа отвлекает. И за комсомол ухватился, потому что можно было сутками торчать в комитете. Это уже позже втянулся. Даже стало нравиться. Один Писаренко чего стоил со своими испанскими страстями.
Их разделяли два лестничных пролета и двадцать четыре ступеньки. Тысячи метров между небом и землей и его койка на станции скорой помощи. Чужие жизни и чужие смерти. Их разделяло прошлое, у них не могло быть будущего. Только настоящее, по истечении которого им придется уйти — каждому в свою сторону. Но всякий уход может оказаться лишь уходом на второй круг. Стоит только принять решение. В тексте есть: очень откровенно, сложные отношения, сильная героиня.
Друзья звали его Мирош. Он сочинял песни и пел их так, будто умел останавливать ее время. Это было единственным, что Полина знала о нем. Единственное, что он знал о Полине — что под ее пальцами рождается музыка, которая не оставляет его равнодушным. И что в глазах ее поблескивают льдинки, угодившие в его сердце. Они встретились случайно, сели в один вагон и отправились к морю. Чтобы там, на берегу незамерзающего Понта, однажды снова найти друг друга. Кто они? Зеркальное отражение? Или части целого? Дилогия! Книга первая Примечание: первая любовь, запретные отношения, гитарист и пианистка, шоу-бизнес.
Он — русский, она — француженка. Он — любящий и любимый сын, она — сбежала из дома, когда ей было пятнадцать. Он — ученый, она — неизвестная артистка. Он задумался о семье, она мечтала о карьере… Их встреча была случайной. Они провели вместе три дня, чтобы прожить пятнадцать лет врозь.
Безо всякого преувеличения это наш любимый сборник рассказов. И его герои вошли в нашу жизнь, по всей видимости, уже навсегда. Лиса и Пианист. Певица и ее аккомпаниатор. История их дружбы и их любви. Их войны и их жизни. Их разочарований и их надежд. Здесь есть элементы биографий реальных людей… слишком известных, чтобы их называть. Но почему бы не рассказать о них? Почему бы не вспомнить? Итак….Кафе «Томный енот», которого сейчас, конечно, на Монмартре уже не найдешь, на его месте давным-давно красуется… другое кафе с другим названием, называлось так не случайно.
Он никогда не видел океана, возле которого она выросла. Она знала наверняка, что он совсем ей не нравится. Их жизнь – как рельсы, которые, сойдясь на короткий отрезок пути, неизбежно потом разойдутся. И однажды на склоне лет он скажет: «А она была хороша!» Чтобы в ответ через годы прозвучало: «Может быть, я даже его любила».
Алиса Куликовская, сама того не зная, стала игрой двух мальчишек. И потеряла все, что было ей дорого, расплатившись за чужие ошибки. Но как быть, если теперь уже жизнь играет второй раунд, столкнув ее вновь с тем, кого она считает виновником? И ей только предстоит понять, насколько он виноват. Можно ли простить предательство и собственную смерть? Можно ли среди боли и воспоминаний найти место для любви и жизни? Наши герои попытаются.
Антон Фридман — путешественник во времени. Однажды он самонадеянно решил, что готов сразиться со страшным врагом, машиной, которая лишила человечество права выбора, и потерял всех, кого любил. Теперь, постоянно возвращаясь на шаг назад, он пытается все исправить, починить свою жизнь. Умирает, оживает и снова умирает, чтобы опять ожить и попытаться сделать, как было. Только вот… как было?
Некоторым кажется, что прошлое ушло. Нет! Оно рядом с нами, и оно не любит, когда о нём забывают…
Господи, кто только не приходил в этот мир, пытаясь принести в дар свой гений! Но это никому никогда не было нужно. В лучшем случае – игнорировали, предав забвению, но чаще преследовали, травили, уничтожали, потому что понять не могли. Не дано им понять. Их кумиры – это те, кто уничтожал их миллионами, обещая досыта набить их брюхо и дать им грабить, убивать, насиловать и уничтожать подобных себе.
Обычный программист из силиконовой долины Феликс Ходж отправляется в отдаленный уголок Аляски навестить свою бабушку. Но его самолет терпит крушение. В отчаянной попытке выжить Феликс борется со снежной бурей и темной стороной себя, желающей только одного — конца страданий. Потеряв всякую надежду на спасение, герой находит загадочную хижину и ее странного обитателя. Что сулит эта встреча, и к каким катастрофическим последствиям она может привести?
«Родное и светлое» — стихи разных лет на разные темы: от стремления к саморазвитию до более глубокой широкой и внутренней проблемы самого себя.