Если бы ты был здесь - [43]

Я вспоминаю, что по прилете на Галапагосы авиакомпания потеряла мой багаж, но только сейчас, впервые за две недели, я чувствую, что потеряла саму себя.

Габриэль смотрит на меня, затем говорит что-то Беатрис на испанском. Она берет мой рюкзак и несет его обратно в квартиру, а Габриэль ведет меня наверх к Абуэле. Пожилая женщина сидит на диване в гостиной и смотрит по телевизору какой-то сериал. Габриэль объясняет ей, что случилось; впрочем, я могу лишь догадываться, что он говорит ей на незнакомом мне языке.

О боже! Я застряла в стране, на языке которой не могу связать и пары слов.

Габриэль приглашает меня пройти в спальню, где на тумбочке стоит телефон. Я тупо смотрю на аппарат.

– В чем дело? – беспокоится Габриэль.

– Я не знаю, как позвонить себе домой, – признаюсь я.

Габриэль снимает трубку и нажимает несколько кнопок.

– Какой у него номер?

Я называю номер Финна, и Габриэль протягивает мне трубку. Я слышу три длинных гудка. «Вы дозвонились до Финна, у вас минута с половиной».

Габриэль тихонько выходит из комнаты, закрывая за собой дверь.

– Привет, – говорю я в трубку. – Это я. Мой рейс отменили. То есть все рейсы отменили. Я не могу сейчас вернуться домой и не знаю, когда это вообще станет возможным. Прости меня. Мне ужасно-ужасно жаль. – Слезы виноградной лозой пробиваются сквозь мои слова. – Ты был прав. Мне не следовало уезжать.

Я так зла. На Финна за то, что он велел мне лететь одной. На себя за то, что не послала его к черту, когда он это сказал. Ну и что с того, что мы потеряли бы кучу денег на невозвратных билетах? По большому счету потеря долларов – ничто по сравнению с потерей времени.

Я знаю, что мыслю нерационально, что Финн не единственный, кто виноват в случившемся. Я могла бы ответить ему: будь все в сто миллионов раз хуже, я предпочла бы подставить ему свое плечо, чем оказаться в безопасности в тысяче миль от него. Я могла бы не глупить и не сходить с парома, который привез меня на Исабелу, как только узнала, что остров вот-вот закроют на карантин.

Но по-настоящему выводит меня из себя то, что Финн велел мне лететь в отпуск, хотя имел в виду совершенно обратное. Говорить «я ухожу» и при этом хотеть остаться. Пусть мы с Финном вместе уже много лет, читать мысли друг друга мы пока так и не научились.

Мне больше нечего ему сказать, и это удивительно, ведь прошло так много времени с момента нашего последнего настоящего разговора. Но Финна, словно болото, затянула реальность, а я нахожусь в подвешенном состоянии посреди райских кущ. Будь осторожен в своих желаниях. Вынужденное пребывание в раю может превратиться в настоящий ад.

– Как только я буду знать что-то наверняка, обязательно дам тебе знать. Пока я, правда, еще не придумала, как именно, – бормочу я. – Все это – просто какое-то безумие. Я буду продолжать слать тебе открытки. В любом случае. Наверное, ты хотел бы быть в курсе всего, что со мной происходит. – Еще мгновение я тупо смотрю на трубку, а затем вешаю ее и только тогда понимаю, что даже не сказала «я люблю тебя».

Я возвращаюсь в гостиную. Габриэль сидит на диване рядом с Абуэлой, но, едва завидев меня, тут же вскакивает.

– Все хорошо? – интересуется он.

– Автоответчик, – говорю я.

– Ты можешь оставаться в квартире, сколько хочешь. – Габриэль явно пытается загладить свою первую реакцию на мое появление в доме его бабушки две недели назад.

– У меня нет денег.

Эти слова поднимают внутри меня новую волну беспокойства – как бы ни опротивели мне макароны, у меня нет денег даже на то, чтобы прокормить себя.

– Мы позаботимся о том, чтобы ты не умерла с голоду, – говорит Габриэль, словно прочтя мои мысли, затем наклоняется и целует Абуэлу в щеку. – Я не хочу оставлять Беатрис одну надолго.

Я следую за ним через парадную дверь на крыльцо. Габриэль сбегает по ступенькам, но, прежде чем он оказывается напротив моей квартиры в задней части дома, я окликаю его. Он оборачивается и вопросительно смотрит на меня.

– Зачем ты это делаешь? – спрашиваю я.

– Делаю – что?

– Заботишься обо мне.

Ухмылка на его лице – словно вспышка молнии.

– Постараюсь впредь вести себя как carbón, – отвечает он, а когда видит мое замешательство, переводит последнее слово: – Как засранец.

– И все же? – настаиваю я.

Габриэль пожимает плечами:

– Раньше ты была туристкой. Теперь же ты одна из нас.

Сейчас мне хочется только одного: забраться под одеяло и притвориться, что все это происходит со мной не наяву, а в кошмарном сне, и вскоре я проснусь, дойду до причала, сяду на паром и начну свое путешествие в Нью-Йорк.

Но вместо этого в компании Беатрис и Габриэля я иду к небольшой лагуне в глубине острова. Беатрис уверяет меня: если я останусь в своей квартирке, то погрязну в страданиях. И я вынуждена с ней согласиться, потому что по той же причине вытаскивала ее на прогулки почти каждый день на прошлой неделе. На запястье Беатрис болтается маска с трубкой для подводного плавания, которая подпрыгивает у нее на бедре при каждом шаге девочки.

– Куда мы идем? – интересуюсь я.

– Если мы скажем, – отвечает Беатрис, – нам придется вас убить.

– Не совсем так, – замечает Габриэль. – Бóльшая часть острова закрыта из-за пандемии. Если нас заметят смотрители парка, то выпишут штраф.