Если бы ты был здесь - [34]

В растерянности я вновь поднимаю на него глаза, а затем смеюсь:

– Здесь всем до всего есть дело?

– Типа того, – отвечает Габриэль, пожимая плечами. – Лучше овощи и фрукты не оставлять на жаре, – советует он, а затем раздвигает двери моей квартирки, чтобы я могла занести коробку внутрь.

Я осторожно ставлю ее на кухонный стол. Быть может, стоит вновь затронуть тему Беатрис? Еще вчера я считала, что девочка ищет убежища от тирании отца, а сегодня я уже в этом не уверена. Либо Габриэль – величайший актер в мире, либо сбился с пути так же, как и его дочь.

Он замечает на кухонном столе коробку с туристическими открытками.

– Зачем они тебе? – спрашивает Габриэль.

– Это что-то вроде запаса бумаги. Я пишу на них письма своему парню.

– Что ж, – кивнув, замечает Габриэль, – по крайней мере, они годятся хоть на что-то.

– Кстати! – внезапно спохватываюсь я. – Подожди минутку. – Я бросаюсь в спальню и возвращаюсь со стопкой аккуратно сложенных очень мягких футболок, которые я позаимствовала на время. – Я бы ни за что не надела их, если бы знала, что они твои.

– Они не мои. – Габриэль даже не пытается забрать их у меня. – Можешь их сжечь. – Он смотрит мне в глаза, затем вздыхает. – Моя жена любила в них спать. Я не против того, чтобы ты их носила. Просто… я как будто увидел призрака.

Слово «жена» в его устах режет слух, словно острое лезвие.

Внезапно он наклоняется к ножке стола и проверяет, как сильно она расшатана.

– Мне следовало починить ее до того, как ты въехала.

– Ты ведь не знал, что я стану тут жить. И изначально ты этому совсем не обрадовался, насколько я помню.

– Возможно, я судил… как там обычно говорят?.. о книге по ее суперобложке?

– Просто по обложке, – с улыбкой поправляю его я.

Я вспоминаю о том, как Габриэль издевался надо мной из-за того, что я туристка, американка. Я чувствую, как во мне закипает гнев, но потом осознаю, что при каждой нашей встрече тоже строила на его счет предположения, не имеющие ничего общего с действительностью.

Он отрывает от коробки, которую принес, кусочек картона, складывает его несколько раз и подкладывает под ножку стола.

– Я вернусь днем и починю его, – заверяет меня Габриэль.

– Может быть, Беатрис могла бы составить тебе компанию? – предлагаю я. – Разумеется, если она не будет против.

– Я у нее спрошу, – кивает Габриэль.

Что-то зарождается между нами, что-то нежное и волнительное, словно мы даем друг другу второй шанс, словно мы готовы выдать друг другу кредит доверия, вместо того чтобы ожидать худшего.

– Что ж, тогда я, пожалуй, оставляю тебя и твое утро, – наклонив голову, говорит Габриэль и собирается уходить.

– Погоди! – кричу я, когда его рука хватается за раздвижную дверь. – Почему ты, работая гидом, так ненавидишь туристов?

Он медленно поворачивается и тихо отвечает:

– Я больше не вожу экскурсий.

– Поскольку остров закрыт, – отвечаю я, – формально… я никакой не турист.

Впервые за время нашего знакомства губы Габриэля расплываются в улыбке, которая совершенно преображает его лицо. Словно ты в первый раз увидел падающую звезду и с тех пор каждую ночь ждешь, что она появится на небосводе, но чувствуешь себя подавленным, если за всю ночь ни одна звезда так и не упадет.

– Что ж, тогда, быть может, я мог бы как-нибудь показать тебе свой остров, – предлагает Габриэль.

Я прислоняюсь к столу. Впервые за все время, что я тут живу, он не шатается.

– Было бы здорово, – отвечаю я.

Глава 4

Многие считают, что быть в отпуске одному и ничего при этом не делать – это рай.

Но не я.

Я не хожу одна в кино. Если я и гуляю по Центральному парку, то обычно в компании Финна или Родни. Если я еду в командировку и останавливаюсь на ночь в отеле, то предпочитаю, чтобы еду мне приносили в номер, потому что не люблю есть в одиночестве в ресторане.

Идея остаться одному на необитаемом острове кажется довольно романтичной, но в реальности все не так радужно. Я ловлю себя на мысли, что с нетерпением жду наступления утра, потому что Беатрис приходит на пляж почти каждый день, а после провожает меня до дома, чтобы забрать очередную открытку для Финна. Я частенько ошиваюсь у входной двери дома Абуэлы без особых на то причин, просто чтобы поговорить с пожилой женщиной, хотя наши разговоры и напоминают скорее игру в шарады, зато почти всегда заканчиваются приглашением на обед. Я заставляю Габриэля подключаться к обсуждению сроков окончания карантина и возвращения паромного сообщения, что позволило бы мне попасть на материк.

Дважды мой телефон оказывался в зоне действия сети, и я пыталась дозвониться до Финна, но он так и не взял трубку. Как-то раз вместо нескольких сообщений и электронного письма я получила от него набор непонятных символов. При первой же возможности я пишу Финну сообщения и отправляю их в пустоту:

Мне не следовало уезжать.

Я скучаю.

Я тебя люблю.

С таким же успехом я могла бы кричать эти фразы в каньон и слышать в ответ только эхо.

Бывают дни, когда я не произношу вслух ни единого слова, только слоняюсь туда-сюда: из квартиры на пляж и обратно – или отправляюсь на пробежку, просто чтобы не думать о Финне, о том, как давно я не слышала его голос, о своей работе, о своем будущем. С каждым часом эти вещи кажутся мне все более нереальными, как будто пандемия – это накативший из ниоткуда туман, от которого все вокруг выглядит совсем не так, как раньше.