Если бы не ты - [2]

И вообще, он сам виноват в том, что она так долго думала. Он ведь ее смущает.

Хотя, чем это он ее смущает?

Его глаза обращены к небу…

Стоп! Они уже на небе! Они ведь в самолете, летят по небу над землей! Значит не в небо.

Куда же тогда они обращены? В космос что ли?

К черту его глаза! Ей вообще плевать, куда они в данный момент обращены. Кажется, они голубые… а когда это она успела рассмотреть, какие у него глаза?

Да, какая вообще разница, какие у него глаза? У него ведь кровь из носа течет, а если он потеряет много крови, он потеряет и сознание, а потом умрет.

Кажется, так говорил Боря, ее второй муж, который действовал очень быстро тогда, когда очень не надо действовать очень быстро.

К черту Борю! Они развелись уже шесть лет назад. У нее своя жизнь, у него — своя. И она не виновата, что он до сих пор ее любит. Ее одну единственную до сих пор! И до сих пор ждет, что она вернется к нему.

Кажется, в этом случае у него проявляется глубокое торможение, что для него очень неестественно!

К черту Борю! К черту!

Так, а тогда чем же ее смущает ее сосед! Если его глаза обращены к черту, а не к ней…

Что?

Нет. Все. Это тупик! Достаточно ей на сей момент. Она об этом потом еще подумает! Она обещает, что подумает.

Она быстро, как учил действовать Боря, который у нее шесть лет назад был мужем, расстегнула свой и его ремни безопасности, встала и подняла его за локоть. Ведь руки у него были в крови. К тому же за руки, наверное, было бы грубо.

Или нет?

За руки ведут девушку на танцплощадку, и при этом с обожанием смотрят в глаза. Но сосед вовсе не был девушкой. И вместо танцплощадки ему необходимо было попасть в уборную, чтобы остановить кровотечение, и не вымазать весь самолет кровью. И глаза соседа не имели возможности смотреть с обожанием, потому как видели только верхнюю обшивку самолета. Поэтому за руки вести его было нельзя.

Он не мог ей сопротивляться. Она проводила его к туалету, и, открыв холодную воду в кране, вышла за дверь. И теперь только поняла, что она всерьез растерялась, и что было весьма странно для нее. Однако, поняв это, она тут же пришла в себя.

К этому моменту к ним подоспела стюардесса, такая вся миленькая и хорошенькая. Кажется, она и такой тоже была. Такой же миленькой и хорошенькой, и еще в такой синей пилоточке, которая ей очень шла. Она еще пару раз вышла в этой пилоточке к прессе, и это стало новой модой. То есть увеличилось количество девочек, желающих стать стюардессами, и еще целый сезон молодежь носила куртки, вроде кителя, и еще что-то вроде пилоток и причесок а-ля восьмидесятые.

Когда же это было? Года три назад или четыре?

— Могу я чем-то помочь? — спросила миленькая и хорошенькая девушка, перебив ее мысли.

— Лед, пожалуйста, и чистое полотенце! — ответила она приятным, вполне уверенным голосом, с тоном врача на операции.

Прямо как Боря. Как он там говорит: "Скальпель. Зажим. Снова зажим". Он еще всегда говорил какие-то странные слова, непонятные ей — далекой от медицины.

Она еще подумала и постучала в дверь.

— Как вы там?

Сосед ничего не ответил, но вышел, когда стюардесса уже принесла лед. Он все еще прижимал к носу мокрый окровавленный платок, и по-прежнему производил довольно жалкое впечатление.

— Вот, — она протянула ему лед, завернутый в белое полотенце, — это поможет!

— Чем мне вас отблагодарить? — спросил он, насколько было возможно в его состоянии, улыбнулся и приложил лед к переносице.

— Собственно, я не сделала ничего особенного! — она тоже улыбнулась и посмотрела в его глаза, пытающиеся ее изучать в столь неудобном положении.

Кажется они и вправду голубые!

Глава 3

Ее улыбка. Такая прямая и открытая. Как чистый лист. Как утренняя роса, когда боишься вздохнуть, чтобы случайно не пошевелился листок, и она не упала и не растеклась по земле, темной, но породившей все прекрасное.

Да. Именно так он думал. Именно такую улыбку он всегда мечтал увидеть на лице своей "любимой" жены, но только сейчас понял, что она на это не способна. Она не такой человек. Он знал это также точно, как и то, что у него по пять пальцев на каждой руке и ноге. Он знал, что она никогда не стала бы помогать незнакомцу с соседнего кресла. По его мнению, она была "идеальной" эгоисткой. И самое ужасное: он думал, что действительно любит свою жену, потому что не знал, как объяснить желание быть всегда с ней рядом.

А эта женщина? Летит первым классом, судя по кольцу на безымянном пальце, замужем. Одета дорого, элегантно, но без шика. Кто она? Жена большого начальника, или сама начальница? И почему одна, без мужа? Таким прекрасным леди, как она вряд ли разрешается путешествовать в одиночестве! Или кольцо на пальце только для вида? И чтобы в самолете не приставали такие, как он, женатые, но ищущие приключения на свою больную голову? Или уже не ищущие, но все равно находящие их! Или неженатые, находящиеся в постоянном поиске.

Кажется, в последний раз она строила глазки мальчику на уроке химии в десятом классе, но то, что происходило сейчас, она бы по-другому не назвала. Было даже немного смешно. На этот раз они молчали действительно долго. Только стюардесса позади них была в движении, а они сами в вечности, где-то в нереальности, как за кадром.