Если ангелы падут - [3]

«Нет, нет!»

Сердце туго ударило в ребра. Натан побежал по вагону из конца в конец, расталкивая по дороге людей, заглядывая под каждое сиденье.

— Ты че, дядя?

— Ну вы даете…

— Мой сын, Дэнни… Я ищу моего мальчика, он…

Двери сомкнулись, и поезд дернуло вперед.

— Стойте! Погодите! — проговорил Натан, нелепо веля вагону остановиться.

Поезд с гудением набирал ход.

«Где мой сын?»

К горлу подкатила тошнота, спина взмокла от холодного пота. Через окно, на платформе, он увидел Дэнни в руках незнакомца, уже исчезающего в толпе.

В рывке к стоп-крану Натан сбил с ног пожилую женщину.

«Нет! О боже, нет!»

На отца Дэнни со стылой улыбкой взирала Танита Доннер.

2

На момент похищения Дэнни Беккера дежурная смена сидела в редакции «Сан-Франциско Стар».

Том Рид, автор криминальной рубрики, заканчивал короткий хит о семидесятидвухлетнем алкаше, которого пилкой для ногтей пришила пятидесятидвухлетняя шлюха. Дело было в одном из борделей Тендерлойна. Шлюха была не в духе и смотрела по ящику над барной стойкой бейсбол («Атлетикс» против «Янкиз»), а алкаш домогался, чтобы она в свой перерыв работала. Она же едва успела хлебнуть пива и начать обихаживать себе пилкой ногти. Алкаш, дав волю рукам, сунулся пальцами куда не следует, за что и истек кровью прямо за ее столиком. Половину матча никто этого не замечал. А алкаш, оказывается, в свое время участвовал в строительстве моста «Золотые ворота». Семидесятое убийство этого года. Итоги жизни покойного Рид подбил в двух убористых колонках, после чего ударом по клавишам пульнул материал Элу Буту — ассистенту, сидящему в редакторском отсеке.

Следующим движением Рид дохлебнул тепловатые остатки кофе. Пошел четвертый час смены. Так или иначе, а день надо продержаться. Голова снова гудит с бодуна. Потирая виски, Рид оглядел всякую дребедень, пришпиленную к стенке его закутка: полицейские номера, пожелтелая вырезка о его победе на национальном конкурсе криминальных репортажей (второй раз подряд, четыре года назад), а рядом фотографии: жена Энн и их девятилетний Зак, мечтающий стать репортером, как папа.

Такова была его жизнь или ее видимость. Источники Рида нынче общались с ним редко. Работа, за которую он удостоился награды, была позабыта. Энн вот уже скоро полгода как уехала к своей матери, взяв с собою Зака. Сама жизнь шла как будто под откос. Словно животное, грызущее на себе рану, которую не удается зализать, он возвратился к газетным вырезкам и истории, что покрыла его дурной славой. Дело Таниты Мари Доннер.

Рид со страниц «Стар» вел репортаж о ее похищении и убийстве, вплоть до последовавшего самоубийства, судебного процесса и приостановки дела. Прошел почти год с тех пор, как он в последний раз писал о малолетней жертве и о человеке, который, по его мнению, лишил ее жизни. Дело осталось нераскрыто, а газета, претерпев скандал и период растерянности, теперь довольствовалась лишь поверхностным освещением. Однако Рид все никак не мог с этим смириться. Не давали покоя заголовки, буквально въевшиеся в память:

«ПОЛИЦИЯ ИЩЕТ ПОХИЩЕННОГО РЕБЕНКА»…

«ТАНИТУ НАХОДЯТ ШКОЛЬНИЦЫ»…

«ТАИНСТВЕННОЕ УБИЙСТВО: НАЙДУТСЯ ЛИ ЗАЦЕПКИ?»…

А вот и зернистые газетные снимки Франклина Уоллеса. Отсюда все начало идти наперекосяк и бумерангом ударило по нему. Да так жестко.

Он тогда примчался к дому Уоллеса и позвонил в дверь. Все это по следам самого крупного события в Сан-Франциско. Еще бы, ведь он разыскал убийцу Таниты.

Дверь открыл пухлячок с восковой бледности лицом; редеющие светлые волосы, тонкие усики. Среднего роста, на четвертом десятке.

— Франклин Уоллес? — осведомился с порога Рид.

— Да, а что? — Голос был c южным тягучим прононсом.

«Значит, след верный», — мелькнуло у Рида.

— Мистер Уоллес, я Том Рид. Репортер из «Сан-Франциско Стар».

— Репортер? — Уоллес заметно помрачнел.

— Вам известна Танита Доннер? Она жила недалеко, в нескольких домах отсюда.

— Да, Таниту я знал.

— Я так понимаю, ее водили в вашу воскресную школу?

— Несколько раз. Но вообще редко. А в чем, собственно, дело?

— Мистер Уоллес, можно мне войти? Есть кое-какие вопросы, достаточно важные, и мне хотелось бы вам их задать.

У Уоллеса по-птичьи дрогнуло веко — едва заметно, можно даже не уловить. Но Рид уловил.

— Какие вопросы?

— Я могу войти?

— Какие именно вопросы? Зачем все это?

Рука Уоллеса стиснула дверную притолоку. Рид чувствовал, что упускает его; другого шанса, скорей всего, не будет.

— Мистер Уоллес, у вас есть судимость за растление малолетних в Виргинии?

— Какая судимость?

— У меня есть тому подтверждение.

Уоллес сухо сглотнул, облизывая губы.

— Есть подтверждение?

— Да, оно у меня только что появилось. Но мне хотелось бы поговорить с вами о другой информации, которой я располагаю. Она весьма существенная.

— Что? Нет. Умоляю. Все это было так давно. Прошу вас, у меня семья, работа. Вы не должны ничего печатать. Я совершенно не понимаю, на что вы намекаете этим своим приходом и утверждениями.

— Мне сказали, что ваши отпечатки были найдены на вещах, связанных с убийством Таниты.

— Что? У меня это просто в голове не укладывается!

Последние признаки румянца на лице Уоллеса истаяли. Он был бледен как полотно, а его глаза раскрывали правду. Он был виновен. Виновен в чем-то. Рид это знал, чувствовал нутром. Он стоял лицом к лицу с детоубийцей.