Если ангелы падут - [124]
— Отойдите, — велел он.
Несколько активных движений, и засор был ликвидирован.
— Соберите это полотенцами, — указал он на натекшую воду, а сам пошел обратно. Но на полпути остановился как вкопанный.
А где же Михаил?
Он поспешил обратно в санузел.
Михаила там не было.
71
Сидовски снова выкрикнул имя Рида.
Зачем вопить имя, если ты держишь мою же трубку?
— Том! Том, это Зак!
Зак?!
Но Зак похищен, как он может звонить? Зак!!!
Звонок поразил Рида как пуля, чуть не закоротив мозг. Он метнулся через комнату новостей, выхватив у Сидовски трубку.
— Зак!
— Папа? — Мальчик подвывал от ужаса.
У Рида перехватило дыхание. Прекрати, возьми себя в руки. Нужен максимум ясности.
— Зак, ты где?
— Не знаю. Кажется, мы переезжали мост через Залив.
— Тебя истязали?
— Нет, но мне кажется, он хочет с нами сделать что-то плохое.
— С нами?
«УЗНАЙ ТЕЛЕФОН, АДРЕС, КОД ГОРОДА», — придвинув к лицу Рида лист с накорябанной надписью, молча требовал Сидовски.
— Зак, там есть номер…
— Другие дети тоже здесь, пап. Габриэла и Дэнни.
— Зак, у телефона есть номер? И примерный адрес? Ты можешь видеть снаружи какие-то дома? Выбежать к соседу?
Голос пропал; судя по шелесту, Зак перемещался вместе с трубкой.
— Мы заперты, а на телефоне тут только «четыреста пятнадцать».
— Четыреста пятнадцать? И больше ничего?
Значит, Зак в пределах Сан-Франциско.
— Тут нет определителя. Он в городе. Скажи ему повесить трубку и набрать «девять один один». Там у диспетчера автоматически появится адрес.
Зак тихонько хныкал:
— Пап, я не знаю, что мне делать.
— Зак, сыночек, слушай меня внимательно.
— Том, время не ждет!
— Папа, он меня заманил. Так по-хитрому. Сказал, что маме плохо и…
Рид сглотнул комок:
— Он тебе врал. Слушай меня…
— Том, я тебе говорю! Пусть сейчас же наберет «девять один один»!
— Зак, слушай меня. Сейчас повесь трубку и…
— Повесить трубку? Нет! Забери меня отсюда, пожалуйста!
— Зак, слушай сюда! Делай, что я говорю!
— Пап, зачем ты на меня кричишь?
Рид свободной рукой закрыл себе лицо.
Если б только можно было протянуть руку через телефонный кабель и вытащить сына в безопасное место. Хотя бы прикоснуться к нему. Он не хотел потерять его на этот раз, ведь это был его последний шанс.
Единственный, который больше не повторится.
Сидовски тихо, с нажимом говорил с кем-то на том конце провода, после чего повернулся и сказал:
— Черт возьми, Том, делай это сейчас же!
— Закари, делай, как я тебе говорю! Повесь трубку и набери «девять один один», вот прямо сейчас же!
— Пап, я боюсь.
— Сынок, я вешаю трубку, — в отчаянии произнес Рид.
— Папа, не надо. Ну пожалуйста, пап!
— Я люблю тебя, сынок. Набери «девять один один», сию же секунду!
— Папа, мне страшно. Он что-то с нами хочет сделать!
Рид сжал трубку так, что под рукой хрустнула пластмасса.
— «Девять. Один. Один». Сейчас же набирай этот номер, или я тебе всыплю! А ну, делай!
Рид грохнул трубку. Вместе со звонком оборвалось, казалось, и само сердце. Он уткнулся лицом в ладони.
В новостном отделе стояла тишина, которую нарушил лишь щелчок диктофона, который выключила Молли Уилсон. Постепенно вокруг стола Рида скапливались люди: мужчины приглушенно кому-то грозились, женщины пугливо прикрывали ладонями рты. Ведущий к Заку спасательный конец выскользнул из пальцев Рида, с каждой секундой уходя все глубже в бездну.
«Подожди, пока это случится с тобой».
Сидовски оставался на открытой линии с главным дежурным службы «911». Прошла минута, две, пять. В отделе новостей был определитель номера, но телефон, с которого звонил Зак, не определился. Наконец, прошло десять полновесных минут, в течение которых звонок от Зака на «911» так и не поступил. А должен был поступить в течение тридцати секунд.
Что-то случилось. Пошло не так. Это было написано у Сидовски на лице.
— Том. — Он мягко сжал ему плечо. — То, что Зак позвонил, уже само по себе хороший признак. Сразу по нескольким причинам.
Рид ждал, что он скажет.
— Он жив. Он в сознании и способен соображать. Более того, он сумел подобраться к телефону.
— Почему он не позвонил на «девять-один-один»?
Сидовски поиграл желваками.
— Возможно, ему было небезопасно перезванивать.
— Набрать номер он мог в считаные секунды. Я скажу тебе, что, скорей всего, произошло. Келлер. Он поймал его на телефоне.
— Ты этого знать не можешь, так что нечего есть себя поедом, разыгрывая в уме худшие сценарии. Так и свихнуться недолго. Гони это от себя.
— Скажи мне как.
— Поезжай домой к жене.
— Не могу.
— Что значит «не можешь»?
— Во всем, что произошло, она винит меня. И она права.
— Том, не истязайте друг друга из-за этого. Бесполезно.
— Я не могу вернуться домой без Зака. Я обещал, что приведу его домой.
Их взгляды встретились, признавая невысказанную правду. С учетом того, что они оба знали о Келлере, детям отводилось меньше суток.
— Я должен оставаться здесь на случай, если он снова позвонит. Хоть на ночь, хоть на всю неделю, если потребуется.
— Хорошо. Просто помни: верх над нами он не одержал. И дело еще не кончено, даже близко, черт меня подери.
Он похлопал Рида по колену и вышел, оставляя его за столом.
К Риду неловко подошла Молли Уилсон, чтобы утешить, но тот отмахнулся. После этого никто в помещении не осмеливался к нему даже приблизиться. Он одиноко сидел и ждал, когда телефон оживет звонком.
В Ричмонде, штат Виргиния, жестоко убит Эфраим Бонд — директор музея Эдгара По. Все улики указывают: это преступление — дело рук маньяка.Детектив Фелисия Стоун, которой поручено дело, не может избавиться от подозрения, что смерть Эфраима как-то связана с творчеством великого американского «черного романтика» По.Но вдохновлялся ли убийца произведениями поэта? Или, напротив, выражал своим ужасным деянием ненависть к нему?Как ни странно, ответы на эти вопросы приходят из далекой Норвегии, где совершено похожее убийство молодой женщины — специалиста по творчеству По.Норвежская и американская полиция вынуждены объединить усилия в поисках убийцы…
Они — сотрудники скандально знаменитого Голливудского участка Лос-Анджелеса.Их «клиентура» — преступные группировки и молодежные банды, наркодилеры и наемные убийцы.Они раскрывают самые сложные и жестокие преступления.Но на сей раз простое на первый взгляд дело об ограблении ювелирного магазина принимает совершенно неожиданный оборот.Заказчик убит.Грабитель — тоже.Бриллианты исчезли.К расследованию вынужден подключиться самый опытный детектив Голливудского участка — сержант по прозвищу Пророк…
Значительное сокращение тяжких и особо опасных преступлений в социалистическом обществе выдвигает актуальную задачу дальнейшего предотвращения малейших нарушений социалистической законности, всемерного улучшения дела воспитания активных и сознательных граждан. Этим определяется структура и содержание очередного сборника о делах казахстанской милиции.Профилактика, распространение правовых знаний, практика работы органов внутренних дел, тема личной ответственности перед обществом, забота о воспитании молодежи, вера в человеческие силы и возможность порвать с преступным прошлым — таковы темы основных разделов сборника.
Маньяк по прозвищу Мясник не просто убивает женщин — он сдирает с них кожу и оставляет рядом с обезображенными телами.Возможно, убийца — врач?Или, напротив, — бывший пациент пластических хирургов?Детектив Джон Спайсер, который отрабатывает сразу обе версии, измучен звонками «свидетелей», полагающих, что они видели Мясника. Поначалу он просто отмахивается от молодой женщины, утверждающей, что она слышала, как маньяк убивал очередную жертву в номере отеля.Но очень скоро Спайсер понимает — в этом сбивчивом рассказе на самом деле содержится важная информация.
Менты... Обыкновенные сотрудники уголовного розыска, которые благодаря одноименному сериалу стали весьма популярны в народе. Впервые в российском кинематографе появились герои, а точнее реальные люди, с недостатками и достоинствами, выполняющие свою работу, может быть, не всегда в соответствии с канонами уголовно-процессуального кодекса, но честные по велению сердца.
У писателя Дзюго Куроивы в самом названии книги как бы отражается состояние созерцателя. Немота в «Безмолвных женщинах» вызывает не только сочувствие, но как бы ставит героинь в особый ряд. Хотя эти женщины занимаются проституцией, преступают закон, тем не менее, отношение писателя к ним — положительное, наполненное нежным чувством, как к существам самой природы. Образ цветов и моря завершают картину. Молчаливость Востока всегда почиталась как особая добродетель. Даже у нас пословица "Слово — серебро, молчание — золото" осталось в памяти народа, хотя и несколько с другим знаком.