«Если», 2016 № 04 (247) - [34]

Поплыл за ними следом и очень скоро сообразил, что совершаю рывок, из которого не вернусь назад. Вдруг стала ощущаться давящая на меня толща воды — ведь не выпустит она меня уже! 500 метров ниже морской поверхности — это глубина, огромнейшее расстояние от привычного мира; это больше, чем 500 километров от поверхности Земли в космосе. Однако на этот раз паники не было, словно на дне мрака показался свет. И, поднявшись на ходовой мостик своей души, я сказал: «Полный вперед». Вернее, «полный вниз». Диверсанты, видимо, не ожидали от меня такой прыти, поэтому я сумел ухватить крайнего из них за щупальце. Немножко отдохнул, воспользовавшись таким буксиром. Кальмаромонстр выстрелил, промахнулся, потому что я заслонился его же щупальцем, и инстинктивно подтащил меня поближе. Я взял его руку с пистолетом на прием, заодно воткнув ему гарпун в мантию. Бросив меня из-за вспышки боли, он устремился вслед за своими товарищами, но наконечник с двумя флажками так просто не вытащишь, а на лине за ним столь же бодро плыла граната. Через секунд двадцать бубухнуло. Между первым, невеликим, и вторым, большим-пребольшим, взрывом — это сдетонировали начиненные взрывчаткой кальмаролюди — был краткий промежуток. В ту плотную секунду океанская глубина заговорила со мной, с глубиной во мне, словно мы были в одной стае.

И сразу — бросок. Какое-то быстрое тело, подхватив меня, потащило наверх. Взрыв все равно настиг нас. Я увидел внизу солнце. На мгновение. Оно лопнуло потоками света, а я отключился.

Очнулся уже на поверхности, в трещине, расколовшей льдину. В одной моей руке, сжатой в кулак, остался обрывок щупальца кальмарочеловека. В другой — сгусток крови того, кто спас меня, прикрыв и, быть может, пожертвовав собой. Скорее всего, это был кит, услышавший мое обращение к глубине. Или кашалот — обычно они так высоко к северу не заплывают, но сейчас площадь льдов радикально сократилась, что могло приманить моего спасателя. А может, он явился сюда специально — например, отомстить за Моби Дика.

Возле меня появились головы Вари и Шарлин. Они грустили по погибшим Сене и Любе — вся стая белух была одной семьей с развитыми чувствами к сотоварищам. Я плакал вместе с ними, прижимаясь щекой к их могучим лбам. Роберта II не было видно. Надеюсь, жив курилка — ага, из недалекой полыньи показался его усатый лик. Возле нас вдруг затрещал ломаемый лед и появилась черная туша подводной лодки — вернее, ее рубка. Испуганно тренькнув, Шарлин и Варя скрылись под водой и понеслись куда-то к югу.

Открылся верхний люк и с ходового мостика послышалось:

— Тебе как, особое приглашение требуется или сразу сетью ловить? Ты меня понимаешь, чудище морское, или надо на китайский перейти? Нинь хао, чин дай хай куэй…

Понимать-то я понимал, но пока избавлялся от жидкости в легких, подводники действительно подхватили меня большим сачком.

Минут через пять я стоял среди пялившихся на меня офицеров в боевой рубке лодки. Каким-то чудом уцелели мои плавки, и это было то немногое, что придавало мне солидность. Человек с контр-адмиральскими звездами строго вопросил:

— Взрыв на глубине 500 метров — твоих рук дело?

— Группа кальмаролюдей, это такие моллюскоподобные диверсанты, хотела взорвать нашу российскую АЭС на пике Рихмана. Мне, товарищ контр-адмирал, пришлось перехватывать их вместе с отрядом дружественных мне морских млекопитающих, белух и тюленя. Сеня и Люба геройски погибли во время операции, прошу отметить их подвиг документально. Обрывок щупальца — от одного из тех кальмаробойцов, отдайте медикам на анализ, пусть поудивляются геному.

— На глубине полкилометра ты геройствовал вместе с белухами? Допустим, поверил. И что же ты такое? — контр-адмирал даже поправил очки на носу.

— Не что, пусть и похож на чудище, а кто. — У меня в голове вовремя зашевелились воспоминания. — Проходил срочную и контрактную службу в 61-й бригаде морской пехоты Северного флота. Правду говорю, вот и тэту на предплечье, удостоверьтесь. Имею награды. Позднее закончил морское училище, работал на торговых судах Мурманского морского пароходства. Попался на удочку заграничной недвижимости, типа по наследству получил, так по жадности оказался в руках тамошних экспериментаторов. Стал полурыбой-полумясом, но удрал, когда психопрограмма посыпалась; как мог оказывал содействие родному флоту.

— Значит, ты наш подводный партизан, не преувеличил Иван Викентьевич. Кстати, капитан II ранга в отставке, если ты не знал, крупной фигурой был в морском спецназе. Так что теперь, на отдых? — Это уж не на вшивость ли меня адмирал проверяет?

— Нет, товарищ контр-адмирал, покой мне только снится, я за друзей мстить буду, пока не уделаю всех этих чертовых кальмаромонстров вместе с вторгшейся АУГ.

— Я так и понял, что ты энтузиаст, но теперь тебе нашу работу делать не придется. Наверху наконец принято решение — выдавить «партнеров» из нашего арктического сектора.

Губы военного еще несколько раз шевельнулись, неслышно давая «партнерам» непечатные характеристики и нецензурные определения.

— Тогда помогите мне утопить их авианосец.

Контр-адмирал слегка свел брови.