«Если», 2015 № 02 (240) - [72]

«Архипелаг Джексона — Веника»

2055 год. После ряда неприятных инцидентов, связанных с временным выходом из-под контроля продуктов высоких био- и нанотехнологий, на Земле приняты сверхжесткие меры по ограничению размещения опасных высокотехнологичных лабораторий в трехсоткилометровой зоне городов. Исследовательские центры вынуждены искать новые площадки: в Восточной Сибири, Антарктиде, в Канаде, в Африке — и в космосе. На орбите образуется конгломерат исследовательских станций и лабораторий (частью обитаемых, частью — нет), куда вынесены запрещенные виды деятельности. Его основу составляют европейские компании. Это дорого, но стоимость производимых продуктов и услуг (в том числе в биотехе, медицине, военной сфере) оправдывает затраты. Через десяток лет консорциум космических лабораторий, получивший название «Архипелаг Джексона-Веника» (по именам политиков, продавивших систему соответствующих запретов), начинает играть неформальную, но крайне заметную роль в научно-технологическом развитии планеты.

КОСМОС КАК СЕВЕР.

С одной стороны, это самый маловероятный вариант освоения, поскольку создание уникальных интеллектуальных продуктов и услуг в настоящее время существует только в сверхкрупных городах и нет никаких оснований считать, что в горизонте 30 и более лет эта ситуация хоть как-то изменится. А разворачивание на орбите современного мегаполиса — задача нетривиальная, если не фантастическая. С другой стороны, версией подобного формата освоения является, например, всерьез обсуждаемый уже сейчас вынос серверов Интернета на орбиту.

«Великое кольцо»

2060 год. Усилиями частных компаний на геостационарной орбите создается плотное кольцо спутников, обслуживающих функционирование глобальной информационной системы планеты. Со временем там появляются обитаемые станции (для ремонта), системы хранения данных, лаборатории (самого разнообразного профиля), даже «космические курорты». Космическая инфраструктура Интернета достаточно быстро становится независимой от происходящего на планете, но от ее бесперебойного функционирования начинает зависеть нормальная жизнь целых городов. Для сохранения контроля за «Космонетом» этот инфраструктурный комплекс решено объявить очередным чудом света, изъять из-под юрисдикции корпораций и сделать достоянием человечества. Удалось все, кроме смены собственности. Но дополнительное финансирование со стороны государств придало комплексу дополнительный стимул развития, в результате чего вокруг планеты появилось самое настоящее кольцо.

В зависимости от формата освоения космоса будет различаться и та рента, которую он будет платить Земле. Для развитых стран коммерческий космос может стать источником «ренты развития» — платы за пользование идеями, информацией и технологиями, а также за допуск менее развитых стран к космическим инфраструктурам. В ряде случаев для отдельных стран новое освоение космоса может включать в себя «ренту отсталости» — например, предоставление развитым странам территорий, инфраструктур, иных ресурсов за право доступа к современным космическим технологиям и услугам. А совсем в дальней перспективе космос должен рассматриваться как новый центр развития, по отношению к которому уже Земле, в свою очередь, придется выбирать свою геоэкономическую специализацию — и выплачивать ренту. Детальное описание подобной ситуации можно найти, например, в произведениях А. Азимова.

Освоение космического пространства и строительство там городов в перспективе 20–40 лет удобно рассматривать как «монопрофильное». Другими словами, рассматривать космос как вынесенную территорию, типа заокеанской колонии. Но в долгосрочной перспективе нам следует воспринимать космос как самостоятельный мир, в котором будут свои территории с разным геоэкономическим типом освоения. За горизонтом 2050-х годов будут и «шахтерские городки», и автоматизированные исследовательские станции, и «университетские города», и глобальная космическая информационная оболочка Земли, новое чудо света и достояние человечества.

Строительство городов, тем более в космосе, процесс долгий и ресурсоемкий. В начале пути человечеству придется довольствоваться упрощенными, усеченными формами космических городов. Впрочем, многие города на Земле начинались с крепостей и рабочих поселков. По сути орбитальная станция, выполняющая функции крупного сборочного производства (например, для марсианской программы), и есть небольшой моногород. В качестве художественных примеров можно привести станцию «Вавилон-5» из одноименного сериала и станцию «Веретено» из романа У. Гибсона «Нейромант». В случае реализации проекта крупной космической станции, туда неизбежно будут перенесены форматы городских отношений. Причем как современные, так и древние — в этом смысле в «космическом городе» обязательно в том или ином виде стихийно появятся такие элементы городского пространства, как рынок, церковь и тюрьма. Будут и маргинальные элементы — как неизбежная и в чем-то даже необходимая часть общества. В космических городах, как и в земных, неизбежно появятся форматы социального неравенства. Они могут выражаться в доступе к привилегиям, условно запрещенным товарам и услугам, в различиях в качестве жизни, но обойтись без них не удастся. Не следует думать, что наличие «социального дна», неравенства и тому подобных рудиментов «Старой Земли» является недостатком. Как современные мегаполисы старательно развивают у себя фермерские рыночки и иные явно не обязательные, но такие милые социальные практики, сохраняют старую застройку и историческую память, так и космические города наверняка будут стараться сохранить похожесть на своих земных предков. Можно представить себе ситуацию, когда девиантные элементы общества станут двигателями развития. Например, техническая задача гнать самогон в условиях отсутствия или слабой силы тяжести (а с ростом космического города такая задача неизбежно возникнет в скучающих умах космических горожан) когда-нибудь может стать основой прорыва к искусственной гравитации.