«Если», 2012 № 12 (238) - [80]

— Очень смешно! — огрызнулся Крима, дрожа и распрямляя ломкий хвостик.

— А ушками хлопать не надо! — злорадно посоветовал ему Балбел. — Держаться надо как следует.

Взъерошенный Крима не ответил и снова занялся шлифовкой Ногтя — точнее, сделал вид, что занялся. За пределы ауры его выбросило впервые — это надо было еще осмыслить.

* * *

— Ну и как тебе Тот Свет? — лениво осведомились рядом.

Крима покосился на говорящего. Раньше он этого чертика не встречал ни разу. Должно быть, антипод — из тех, что работают ниже Пояса. Холеная шерстка, скучающе-ироническое выражение мордочки, кончик левого рожка сломлен.

— Откуда ты тут взялся такой? — буркнул Крима.

— Догадайся с трех раз, — любезно предложил пришелец и, видя, что гадать Крима не намерен, пояснил: — Ты не поверишь, но… перешагнул.

— Откуда?

— Откуда надо, оттуда и перешагнул… Арабей, — представился незнакомец.

Вот, значит, как он выглядит, этот возмутитель спокойствия, о котором Крима успел столько всего наслушаться! Арабей… Вообще-то он был Арабеей, но каждый раз оглашать обе буквы — много чести! Согласно раскладу обязанностей, Арабей отвечал за работу Пениса Слева. Само существование подобной должности озадачивало. Во-первых, как бы это вдруг Пенис мог оказаться слева? Но даже если бы и оказался, главная загадка состояла в том, что для Пениса Справа штатной единицы не полагалось вообще. Гениталиями заведовал Сорма, Тестикулами — Эйло, причем оба друг друга ненавидели. Сорма считал, что Эйло ему подчинен, Эйло же так не считал. Ревнивые, подозрительные, Арабея они, опасаясь интриг, к матчасти близко не подпускали, а тот, нисколько не возражая, блуждал себе по всему Телу и от нечего делать лез ко всем с разговорами. Как сейчас.

Приблизился ухмыляющийся Балбел.

— Здорово, лодырь! — приветствовал он Арабея.

— Здорово, пахарь! — ничуть не обидевшись, отозвался тот. Видно, давно привык к такому обращению и огрызался чисто машинально, не тратя лишних эмоций.

— Самому рожки обломали — теперь хочешь, чтобы и новичку тоже? — полюбопытствовал Балбел.

— Да вы их так и так обломаете…

Ухмылка Балбела стала несколько напряженной. Кажется, тягаться в остроязыкости с Арабеем было даже ему трудновато.

— А начальство твое как там поживает? — посопев, спросил он наконец.

— Ты про Этерафаопе Аброна? — небрежно уточнил ответственный за мифический Пенис Слева.

Балбел поперхнулся. Крима — тоже. Рисково шутил Арабей, да и неприлично: выше Этерафаопе Аброна начальства у чертиков не водилось. Балбел гневно фыркнул и отошел на всякий случай подальше.

— Ну так как тебе Тот Свет? — повторил Арабей.

Крима замер, припоминая, но сумел восстановить (а может, и придумать) лишь общие впечатления. Недосуг ему было тогда приглядываться — уцелеть бы! Кроме того, преломление света за пределами ауры оказалось совершенно иным, поэтому внешний мир явился новичку в искривленном, оплывшем виде.

Вроде бы Вселенная имела форму куба. Вроде бы. Но это ладно. Странно было другое: прямоугольная Бездна представилась Криме абсолютно пустой, в то время как из рассказов Одеора следовало, что она густо населена Чужими Телами. Однако ни единого Тела за время своего краткого пребывания в Неживом Пространстве Крима не приметил.

— Санузел, — сказал Арабей.

— Что? — не понял Крима.

— Санузел, — повторил Арабей. — Часть Мироздания, причем очень маленькая. И ты в ней только что был…

Маленькая? Ничего себе маленькая!.. Каково же тогда Мироздание в целом?

— А почему Санузел?

— Так называется.

— Откуда вы такие слова берете? — не выдержал Крима. — Сами придумываете?

Арабей скривил губешки пуще прежнего.

— Сами? — надменно переспросил он. — Нет, Маникюр, самому такого нипочем не придумать…

— А кто же их тогда придумывает?

— Тело, — сказал Арабей.

Крима остолбенел. Большей ереси ему еще. слышать не доводилось.

— Тело не может придумывать! — оскорбленно завопил он.

— Почему?

— Оно неразумно! Мы на нем живем! Мы им управляем!.. — Крима осекся. Секундочку-секундочку… А ведь определенный резон в словах Арабея был. Известно, что Тело, за вычетом рожек, копытцев и хвостика, чертикоподобно и даже обладает речевым аппаратом. Разум, понятное дело, отсутствует, однако Менингит заведует Мозгом, Деархо — Гортанью, Банен-Эфроум — Губами, Аххан — Языком… Да-да-да, эти четверо запросто могли сговориться, сочинить новое словцо — и… К тому же Менингит с Ахханом двойняшки, вместе из чертоматки на свет вылезли…

Все равно ересь! Даже если бы они заставили Тело что-нибудь произнести, кто это услышит и кто разберет? Нет, услышать-то, конечно, услышат… Время от времени Тело действительно издавало протяжный низкий рев, рычало и ухало, но подобные раскаты скорее напоминали стихийное бедствие, нежели членораздельную речь.

— Зачем ему вообще слова? — с запинкой спросил Крима. — Телу… С кем оно говорить будет?

— С другими Телами.

Очередной вопрос застрял в горлышке. Крима стоял, приотворив ротишко и беспомощно растопырив коготки.

— Вот народец! — хмыкнул Арабей. — Обслуга ведь, а туда же… Ишь возомнили о себе… черти! Единственные носители разума… Тебе что, «Апокриф Иоанна» в головенку вложить забыли?