«Если», 2012 № 10 (236) - [65]
— Но это же разные среды, — сказал Кит. — Для тумана нужна лодка легкая, с широким дном и покрытая рыбьей кожей. А на воде не обойтись без глубокого киля.
Она кивнула.
— Хочу переделать рыбацкую лодку и сплавать, посмотреть. Кит, мне кажется, там должны быть острова. Большие острова. И крупняк. Крупняк-огромняк! А вдруг там окажется целый новый мир? Так что против имени Розали Океан я, пожалуй, возражать не стану.
— Поедешь со мной в Улей? — спросил Кит, уже зная: поедет.
И проживет с ним, быть может, месяц, а может, и год. Они будут спать в обнимку в гостинице или трактире наподобие «Рыбы» или «Суки», а когда Розали переделает лодку, она поплывет через океан. Кит останется строить мост или дорогу, а может, вернется в столицу, чтобы преподавать в университете. Либо вообще уйдет на покой.
— Поеду, — ответила она. — Только ненадолго.
И тут в его груди вдруг зажглось глубокое и сильное чувство при мысли о том, что с ними уже случилось и еще случится. О переменах в Левобережном и Правобережном, о конце паромной переправы, о смерти Вало, о будущем расставании с Розали: может быть, первой уйдет она, а может, он.
— Прости, — сказал Кит.
— Не стану. — Розали подалась к нему и поцеловала, ее губы были теплы, полны солнца и жизни. — Я ни в чем тебя не виню. Что сделано, то сделано. И сделано правильно.
Столько было потерь и сколько еще будет… Но хотя бы одну он в силах предотвратить.
— Когда придет время, — сказал Кит, — и ты пустишься в плавание, я буду рядом.
«A fo ben, bid bont», — гласит валлийская пословица. «Чтобы стать вождем, надо стать мостом».
Перевел с английского Геннадий КОРЧАГИН
© Kij Johnson. The Man Who Bridged the Mist. 2011. Печатается с разрешения автора.
Повесть впервые опубликована в журнале «Asimov's» в 2011 году.
Шон Макмуллен
Электрика
Дорогой Джордж!
Верю, это письмо застанет Вас в добром здравии; не сомневаюсь также, что военная фортуна по-прежнему добра к Вам. Мне же она, как Вы уже, несомненно, знаете, отнюдь не благоволила в последней миссии.
Да, мне ведомо, что имя мое обросло множеством домыслов. Есть люди, которые аттестуют меня развратником и авантюристом, для других я несомненный герой. Подобно Вам, я в свое время причинил немалый урон Наполеону в Испании и Португалии, вот только героем себя вовсе не полагаю. Что же до разврата и авантюр, то не все ли равно, как я себя веду в приватной жизни, пока верой и правдой служу короне?
Я прекрасно понимаю, что слава никогда не увенчает того, кто день-деньской просиживает штаны, ломая голову над чужими секретными посланиями. Однако сей скромный труженик споспешествует скорейшему достижению победы, и положа руку на сердце, слава нисколько не прельщает меня. Все, о чем я прошу, это о позволении вернуться в Ваш штаб и заняться привычным делом, то есть разгадыванием французских шифров. Просьбу эту, со всем должным уважением, подкрепляю подробнейшим отчетом о моих действиях в Англии с июня по август сего, 1811 года. Не надеюсь этим отмыть репутацию Вашего покорного слуги от скандальной клеветы и не питаю подобных намерений. Хочу лишь доказать, что поступал, как всегда, в высших интересах Британии.
Близ Портсмута, в парке Саут-Коммон, стояла семафорная башня, и я, направляясь к штабу майора Джордана, без труда читал ее сигналы, уж очень незатейлива была тайнопись. Правда, и уведомления касались единственно судоходства в бухте. Я отметил название шлюпа — «Неустрашимый», только что доставившего меня из Лиссабона.
Штабной порог я переступал с книгой под мышкой: надо же как-то скоротать неизбежный час, а то и два в ожидании вызова. Но меня пригласили сразу: дескать, Сам изволит ждать именно мою персону. Вот сюрприз! Майоры никогда не дожидаются вторых лейтенантов, если только у тех нет при себе безотложных депеш. А при мне был только «Векфильдский священник».
— Учтите, пустой болтовни он не терпит. Никаких сплетен, и лучше не упоминать всуе важных особ, — наставлял меня адъютант, пока мы поднимались по лестнице.
— О, да у нас с майором, вижу, имеется нечто общее.
— Поскольку он не переносит лести, оставьте комплименты при себе. Светские беседы между офицерами — напрасная трата сил британской армии, вот его слова. Предоставьте вести разговор ему, сами же постарайтесь отвечать как можно четче.
Я вошел в кабинет и встал по стойке «смирно». А майор Джордан, даже не поприветствовав меня, указал на окно.
— Лейтенант Флетчер, что вы там видите?
— Семафорную башню Мюррея, сэр.
— Неплохо… Э-э… да, вольно. Сигнальная линия идет отсюда через Портсдаун-Хилл, Бикон-Хилл, Блэкдаун, Хэскомб, Нетли-Хис, Кэбэдж-Хилл, Патни-Хис, Челси и до Адмиралтейства. Моя депеша добирается до Лондона за девять минут. Вот уже четырнадцать лет конструкция Мюррея служит Англии. У французов на сигнальных башнях стоит другая система, но обеим присущ один и тот же недостаток. Знаете какой?
— Конечно, сэр. Кто угодно, засев поблизости от башни с бумагой и карандашом, запишет сообщение. Даже шифрование не обеспечит надежности.
— Истинная правда, — хлопнул кулаком о ладонь Джордан. — Такая связь, конечно, куда быстрее курьерской, но очень уж она доступна чужому глазу — все равно что в газете военные тайны печатать.
