«Если», 2012 № 04 (230) - [68]

Вместе с сопровождающим мы уже подходили к лестнице на первый этаж, как вдруг я увидел Дверь. Это была несомненно Дверь! Она располагалась в аккурат между двумя стендами с образцами заполнения всяческих казенных бланков — видимая только мне одному серая вуаль на светло-желтой, давно не знавшей ремонта стене.

Я подавил порыв шагнуть сквозь нее немедленно. Нет, подобное исчезновение поднимет шум, который затихнет нескоро. Поэтому я продолжал шагать, изображая покорность и полное повиновение.

Мы вышли на лестничную площадку и спустились на один пролет. Тут я слегка замешкался, словно бы споткнулся. Чтобы восстановить утерянное на мгновение равновесие, ухватился за плечо своего конвоира, а потом с силой швырнул его мимо себя вниз. Лейтенант был крепким и тренированным парнем, весом около сотни килограммов. Эти килограммы на узкой площадке крутой лестницы его и подвели. Он полетел вниз, пытаясь удержаться на ногах, но масса тела, помноженная на стремительность моего рывка, не позволила этого сделать. Грохот свалившегося тела поведал мне, что падение оказалось тяжелым. Сам я этого не видел, потому что уже мчался по коридору. Мне еще раз повезло: в коридоре никого не было. Разумеется, большого ущерба этой горе натренированных мышц падение не нанесло, лейтенант поднялся и бросился вдогонку, я слышал стук его шагов по лестничным ступенькам, но Дверь была передо мной. Исчезая из этого мира, я шагнул сквозь вуаль и с облегчением перевел дух…

* * *

Кластеры внутри похожи один на другой, словно Всевышний или тот, кто замещает его на этой должности, изготавливая их, работал под копирку. Ни в одном из четырех с лишним десятков кластеров, исследованных мной самым тщательным образом, я не мог найти ни малейших признаков индивидуальности. Отличия были лишь у двух, но отнюдь не внешние.

Кластеров намного больше этих четырех десятков. При желании я мог бы продолжать их поиски и исследования до бесконечности. Никакой системы в расположении Дверей я также не обнаружил — их могло быть несколько на каком-то квадратном километре, а иногда, проходя или проезжая немалые расстояния, я не обнаруживал ни одной.

Однако, кроме кластеров, существовали еще и пузыри. Вот тут-то отличий было сколько угодно. Пузыри отличались друг от друга размерами и формой, иные выглядели откровенно уродливо, будто искореженные взрывом — с неровным, волнистым полом и перекрученными стенами, кривым, нависающим буграми потолком. Вероятно, так выглядел бы изнутри мяч, изжеванный чьей-то громадной пастью. Может быть, пузыри были недоразвитыми кластерами. Я не знаю. Но одно свойство было общим и крайне неприятным: запас воздуха в пузыре ограничивался его объемом. Того, кто оказался бы там, не имея возможности выйти, через несколько часов ждала бы неизбежная гибель от удушья.

Обнаруженная мной Дверь в коридоре полицейского отделения вела именно в пузырь. Он был не очень велик — объемом примерно со стандартную восьмиметровую комнату. Воздуха хватит часа на два-три, прежде чем я начну ощущать недостаток кислорода. Значит, следовало его поберечь: выбраться из пузыря удастся не раньше, чем в отделении закончится суета, вызванная моим исчезновением. Я устроился на относительно ровном участке того, что здесь следовало бы называть основанием, расслабился и закрыл глаза, обдумывая свои дальнейшие действия.

Итак, из аэропорта Вика поедет домой — больше некуда. Вот где-то там, возле дома, нужно ее перехватить. Я очень надеялся, что наблюдение за городской квартирой Петровских не ведется. Во всяком случае, я бы не стал тратить силы на столь бессмысленное занятие. Впрочем, они могли иметь собственные соображения на этот счет, поэтому приходилось учитывать риск столкнуться с ними у дома нос к носу.

К сожалению, попасть в квартиру Петровских можно только через парадный вход, который круглые сутки охранялся бдительными стражами. К тому же охранники наверняка получили от всех заинтересованных сторон строгие инструкции звонить куда надо в случае появления в квартире или около нее любых пришельцев. Но зато, чтобы попасть в подъезд, нужно пройти через маленькую калитку в ограде, которая открывалась либо магнитным ключом, либо с пульта той же охраны, или же — если жилец возвращался домой на автомобиле — миновать автоматические ворота.

Не думаю, что дочь Петровской будет настаивать на том, чтобы такси подкатило к подъезду. Значит, перехватить ее я должен около калитки. Для этого нужно найти пункт наблюдения.

Я попытался вспомнить окрестности дома Петровских, но ни одной конструктивной мысли в голову пока не приходило. В конце концов, я задремал.

Проспал я час с небольшим. Время в кластерах и пузырях течет иначе, отличаясь на две, пять или десять минут в ту или иную сторону за сутки по сравнению с внешним миром, что, как правило, остается незамеченным моими клиентами. А когда у особо внимательных и дотошных возникали какие-то вопросы по этому поводу, я отвечал, что технические усовершенствования убежища просто слегка искажают работу электронных систем.

В пузыре становилось душновато. И хотя до настоящей нехватки воздуха было еще далеко, я решил, что пора выбираться. К сожалению, Дверь нельзя приоткрыть, чтобы выглянуть в щелочку и тут же захлопнуть. Можно находиться либо по ту, либо по эту сторону, и никак иначе. Я тысячу раз экспериментировал, осторожно продвигаясь по миллиметру до границы, разделяющей пространства, и никогда не умел почувствовать точку ее пересечения и уловить момент, в который это происходит. Так произошло и сейчас. Я сделал всего лишь один короткий шаг и очутился в коридоре полицейского участка.