«Если», 2012 № 03 (229) - [12]

— Прими мои искренние соболезнования, — серьезно сказал Ибн Сулейман, когда она закончила рассказ.

Тейп пожала плечами.

— Не мог бы ты… не хотел бы ты прийти как-нибудь ко мне домой на обед? Я бы показал тебе дом, познакомил с женой.

— Я не знал, что вы женаты.

— Женат, — улыбнулся Ибн Сулейман. — К сожалению, детей у нас нет. Когда у меня много работы, я ночую во дворце. Но освободившись, иду домой, к жене.

Тейп очень хотелось принять приглашение, но, наученная горьким опытом, она давно уже остерегалась сближаться с кем бы то ни было. Она попыталась представить себе его дом и жену и вдруг осознала одну странность.

— А где ваши женщины? — спросила она. — С тех пор как я здесь оказался, вообще ни одной не видел.

— Женщины? — удивился Ибн Сулейман. — Дома, конечно. Это слишком нежные создания, чтобы выпускать их в грубый и жестокий мужской мир. Как бы они могли в нем выжить?

Тейп могла бы ему рассказать, но это означало конец всему, конец всем беседам и разговорам. Ну что ж, подумала она, значит, это место тоже не вполне совершенно.

— Раз ты завел об этом речь, я вспомнил одну женщину, которая училась в университете, — задумчиво произнес Ибн Сулейман. — Это казалось необычным, но у нее был блестящий ум.

Я тоже необычная, хотела сказать Тейп. Ее так и подмывало признаться, рассказать все.

Тейп нахмурилась. По другой стороне улицы шел некто, очень похожий на Лоутона, а рядом с ним шагал гомункулус, причем таких Тейп еще никогда не видела. Ослепительно белый, сверкающий в лучах солнца, пробивающихся сквозь верхнюю решетку, в шлеме с ниспадающими на плечи крыльями. На нем было что-то вроде костюма, составленного из резных деревянных пластин, покрывавших его грудь и бедра, где они образовывали подобие юбки. Из-за пояса торчала рукоять меча.

Мужчина повернулся к ней, и теперь Тейп ясно увидела, что это Лоутон. Он сказал что-то своему гомункулусу, и тот поспешил через улицу, направляясь прямо к ней.

Тейп вскочила, перевернув столик.

— Что ты… — начал было Ибн Сулейман, но, увидев гомункулуса, сказал только: — Беги. Быстро. Встретимся во дворце.

Тейп, лавируя, помчалась сквозь толпу, ощущая, как колотится сердце. Она выбежала к концу крытой улицы, отчаянно пытаясь вспомнить дорогу, затем устремилась влево. Сзади послышались крики, она обернулась и увидела гомункулуса, расталкивающего людей, пробивающегося к ней сквозь толпу.

Она помчалась еще быстрее, вбежала в забитый людьми лабиринт палаток и повозок. Тут же налетела на тележку и опрокинула ее, по земле покатились баклажаны и апельсины.

Владелец тележки злобно завопил. Тейп рискнула оглянуться. Гомункулус поскользнулся и чуть не упал. Она припустила дальше.

Перед ней возник еще один лоток. Она перевернула и его на бегу и услышала, как разложенный на нем товар со стуком падает на землю. Впрочем, там не было ничего такого, что могло бы затормозить гомункулуса. Оглянувшись, она увидела, что тот даже не снизил скорость. На следующей тележке было еще больше овощей и фруктов: она все это сбросила на землю, пробегая мимо.

Ряд тележек и лотков закончился, началась улица с картинками на стенах. Тейп была мокрая от пота и задыхалась. Ступни саднило. Гомункулус сокращал расстояние. Она добежала до ворот сада, открыла створку, проскочила внутрь и захлопнула ее за собой.

Она слышала, что ворота снова открываются, но не могла позволить себе оглянуться. Она промчалась мимо прудов и фонтанов и наконец достигла дверей дворца. Два гомункулуса преградили ей путь.

— Тейп! — закричала она в отчаянной надежде, что гомункулусы как-то связаны с медной головой и знают ее имя. — Я Тейп!

Стражи расступились. Тейп вбежала во дворец, как раз когда у дверей показался белый гомункулус. Стражи калифа сомкнулись, двери закрылись.

Тейп приоткрыла щелочку и выглянула наружу. С той стороны уже начался фехтовальный поединок. Боевой порядок двух стражей против белого гомункулуса. Блестели и бликовали медные корпуса гомункулусов калифа, и сверкал на солнце белый меч их противника. До Тейп доносился лязг оружия, а еще странный стук, какой издают поврежденные механизмы.

Меч белого гомункулуса был длиннее изогнутых клинков стражников. Пока белый сражался с одним из стражей, другой начал заходить ему в тыл. Белая голова вертелась туда-сюда, чтобы держать обоих врагов в поле зрения.

Первый страж нанес мощный удар, и кисть руки его белого противника с громким треском отломилась, а меч упал на землю. Но белый продолжал бой руками, отбивая атаки стражей.

А те все сильнее теснили его, отжимая от дверей дворца в сторону ворот. Один из стражей сделал низкий выпад и вонзил меч в торс противника. Тот покачнулся, выпрямился, а затем весь затрясся, издавая громкий скрежет. Рухнул на колени и наконец завалился полностью. Стражники еще несколько раз ткнули его мечами и вернулись к дверям.

Только теперь до Тейп дошел весь ужас того, что с ней приключилось. Гомункулус пытался ее убить! Он почти убил ее! И Лоутон с ним разговаривал, именно он приказал машине следовать за ней.

Но почему? Почему он хотел ее убить?

Она вся тряслась, как тот белый гомункулус, как будто это ее кололи мечами. Она не могла возвратиться в их общие с Лоутоном комнаты — это точно. Но куда ей теперь идти?