«Если», 2012 № 01 (227) - [3]

Старику уже перевалило за восемьдесят, но голос его звучал бодро:

— Конечно, Джерри, я помню тебя.

Я был совсем маленьким, когда он заглядывал к нам, чтобы забрать дедушку на вечернюю партию в покер.

— Чем могу помочь?

— Это может прозвучать глупо, Амос…

— Для меня ничто не звучит глупо. Я привык работать на правительство.

— Вы читали в таблоидах ту историю о куполе?

— Как же я мог пропустить ее!

— А вы слышали нечто подобное раньше?

— Ты имеешь в виду, не думали ли мы, что на Луну высадились марсиане? — Он рассмеялся, повернулся к кому-то, чтобы сказать, что звонят ему, и засмеялся снова: — Ты это серьезно, Джерри?

— Наверное, нет.

— Вот и ладно. Кстати, ты отлично справляешься в Агентстве. Твой дедушка гордился бы тобой.

— Спасибо.

Потом он сказал, что очень скучает по старым денечкам, по моему деду, и предался ностальгии, вспоминая, какая замечательная у них была команда.

— Лучшие годы моей жизни. Я поверить не мог, что они просто возьмут и свернут программу. — Наконец, он спросил, как фотографии прокомментировали русские.

Я рассказал.

— Ну, может, они так и не изменились с тех пор.

Минут через двадцать он перезвонил.

— Я перечитал историю в «Бедроке». Там сказано, что объект расположен на гребне кратера Кассегрена.

— Да, точно.

— Одно время поговаривали о проекте «Кассегрен». В шестидесятых. Я не знаю, в чем он заключался. Может, то был всего лишь слух. Никто толком про него ничего не знал. Помню, он считался таким секретным, что даже само его существование было закрытой темой.

— Проект «Кассегрен»?

— Да.

— И вы понятия не имеете о его цели?

— Нет, абсолютно. Сожалею, но ничем не могу помочь.

— А если бы знали, сказали?

— Это было давно, Джерри. Наверняка секретность уже снята.

— Амос, ваш пост в Агентстве был довольно высок…

— Но не настолько.

— Что-нибудь еще помните?

— Ничего. Совершенно. Насколько я знаю, из проекта ничего не вышло, и, скорее всего, его свернули.

Поиски по Кассегрену дали лишь сведения о кратере. Так что я предпринял прогулку по комплексу Агентства и поболтал со старейшими сотрудниками. Ну что, Ральф, здорово, что мы возвращаемся на Луну, а? Стоит всех разочарований. Кстати, вы слышали когда-нибудь о проекте «Кассегрен»?

Они лишь смеялись. Кассегрен. Чокнутые русские.

В день, когда «Минерва» сошла с лунной орбиты и взяла курс на Землю, Мэри пригласила меня к себе в кабинет.

— Джерри, надо, чтобы экипаж после возвращения выступил перед прессой. Какие будут идеи?

— Понял. Конференция пройдет на Эдвардсе?[8]

— Ответ отрицательный. Проведем ее здесь.

Мы обговорили кое-какие детали, расписание, список выступающих, темы, которые надо раскрыть. Когда я собрался было уходить, она остановила меня.

— И еще одно. Касательно Кассегрена… — Я весь подобрался и обратился в слух. Мэри Гридли была неведома лирика. Ей шел уже шестой десяток, и годы борьбы с бюрократической бессмыслицей не способствовали развитию у нее терпимости. Она была мала ростом, но вполне могла нагнать страху хоть на самого папу римского. — Я хочу, чтобы ты оставил эту тему.

Она взяла было ручку, потом положила ее и пристально посмотрела на меня:

— Джерри, я знаю, что ты выспрашиваешь у всех об этом идиотском куполе. Послушай, ты хорошо справляешься со своими обязанностями. Наверняка ты будешь работать с нами долго и счастливо. Но этого не случится, если люди перестанут воспринимать тебя всерьез. Ты меня понял?

После торжеств я отправился в турне.

— Мы должны пользоваться моментом, — сказала Мэри. — Самое время поднимать волну положительных отзывов в прессе, лучшего и не придумаешь.

Вот я и путешествовал, раздавая интервью, выступая на собраниях и круглых столах — в общем, делал все возможное, чтобы повысить сознательность общественности. НАСА хотело построить на Луне базу. Это был логичный следующий шаг. Который следовало сделать еще десятилетия назад — и сделали бы, не растрать политики все ресурсы на бессмысленные войны и интервенции. На сооружение базы требовались значительные средства, а нам пока не удалось привлечь на свою сторону избирателей. Вот это-то некоторым образом и стало моей обязанностью.

В Сиэтле я присутствовал на званом обеде Торговой палаты вместе с Арнольдом Баннером — астронавтом, дальше орбитальной станции вообще-то не летавшим. Но все же он был астронавтом, из самой что ни на есть эпохи «Аполлона». За едой я спросил его, не слышал ли он о проекте «Кассегрен». В ответ он наградил меня укоризненным взглядом и пробурчал что-то о таблоидах.

Астронавтов мы возили, куда только могли. В Лос-Анджелесе на благотворительной акции флота гвоздем программы должны были стать Марсия Бэкетт и Юрий Петров, не окажись там Фрэнка Аллена.

Ему уже перевалило за девяносто, и вид у него был измученный. Его вены так вздулись, что я забеспокоился, не нужна ли ему кислородная маска.

Он был четвертым из астронавтов эпохи «Аполлона», с которыми я разговаривал за эти две недели. Когда я спросил его о проекте «Кассегрен», глаза его расширились, а губы плотно сжались. Потом он взял себя в руки.

— «Кассандра», — произнес он, смотря мимо меня куда-то вдаль. — Это засекречено.

— Не «Кассандра», Фрэнк. «Кассегрен».