«Если», 2011 № 12 (226) - [50]
База с магнитными торпедами — целиком придумка создателей картины: в романе ничего подобного не было. Как придумана для оживления сюжета и вся детективная история про двух братьев, один из которых, цирковой акробат и по совместительству агент неназванной враждебной державы, убивает другого, «секретного» инженера-конструктора, и обманом проникает на борт советской подлодки с целью диверсии.
Следует упомянуть экранизации еще трех довоенных произведений с элементами фантастики, принадлежащих перу писателя знаменитого и тогда еще русского (в смысле — писал на русском), но никак не советского. Речь, как можно догадаться, идет о Владимире Набокове.
Однако оба его произведения берлинского периода — рассказ «Сказка» (на экране превратившийся в «Сексказку» — именно так, с безграмотно потерянной буквой «с» в середине слова!) и роман «Приглашение на казнь» — украшением отечественной кинофантастики не стали. Манерный бенефис покойной Людмилы Гурченко в роли дьявола-искусителя, снятый в «декадентских» интерьерах и облаках сигарного дыма, к прозе Набокова имеет отношение такое же, как популярный в советские годы стиральный порошок «Ассоль» к героине Александра Грина. А о заумной и невнятной дебютной короткометражке, целиком снятой в грязном школьном подвале (и это набоковское «Приглашение на казнь»!), вообще промолчу. Как о покойнике: если ничего хорошего сказать не получится, тогда лучше ничего.
И наконец, фильм «Глубокий рейд» (1937). Сценарий к нему написал Николай Шпанов — корифей тогдашней «военно-патриотической» фантастики, автор произведений, в которых пропагандировалась шапкозакидательская доктрина: «война малой кровью и на территории противника». Формально картина, в которой доблестные «сталинские соколы» отправляются в тыл неназванного агрессора бомбить его аэродромы и военно-промышленные объекты, не была экранизацией. Хотя, надо сказать, смотрелась идеальной иллюстрацией сразу к нескольким романам плодовитого автора.
Для завершения нашего «сада камней» не хватает всего двух фрагментов. Последних двух экранизаций — на сей раз произведений, вышедших уже после войны.
В 1953 году режиссер Абрам Роом перенес на экран вышедшую годом раньше сатирическую пьесу Аугуста Якобсона «Шакалы» — единственное обращение к фантастике эстонского прозаика и драматурга (и кстати, Председателя Верховного Совета Эстонской ССР и зампреда ВС общесоюзного). Фильм «Серебристая пыль» снял классик отечественной операторской школы Эдуард Тиссэ, в картине сыграли замечательные актеры: Ростислав Плятт, Осип Абдулов, Всеволод Ларионов. Но и их усилия не смогли «вытянуть» фильм из заданного русла политической агитки эпохи холодной войны: о происках американских империалистов, разработавших новое оружие массового уничтожения — радиоактивную «серебристую пыль».
Зато классика советского научно-фантастического кино — фильм Павла Клушанцева «Планета бурь» — вышел уже в другую эпоху. И, можно сказать, в другой стране. На дворе стоял 1961 год, с момента знаменитого доклада Хрущева на XX съезде прошло уже пять лет, и только что слетал в космос Гагарин… И вот такое пиршество для любителей фантастики!
Клушанцев экранизировал повесть Александра Казанцева, первый вариант которой был опубликован в газете в 1959 году. В данном случае имел место феномен, не раз наблюдавшийся в истории экранизаций научной фантастики — кино получилось на порядок лучше литературного первоисточника! Единственной ложкой дегтя стали герои картины — точнее, полное отсутствие на экране живых людей, которых замещали говорящие манекены. «Герои» перекочевали в фильм из повести Казанцева, так что актерам не позавидуешь (а в фильме, в частности, снялся Георгий Жженов — впервые после своего возвращения из лагеря).
Очевидно, что Павел Клушанцев, до того снимавший фильмы научно-популярные — и во всех отношениях фантастические! — с актерами работать не умел. Но любители фантастики ему все простили — за те фантастические съемки, которыми их баловали на протяжении часа с лишним. За такой фильм в начале шестидесятых не было стыдно и перед Голливудом — хотя выяснили мы это, как легко догадаться, много позже. Впрочем, о творчестве Клушанцева на страницах журнала уже писали не раз[3], так что не буду повторяться.
Эта экранизация стала этапной и в другом смысле. Перечисляя приметы 1961 года, я не назвал еще одну — прошло четыре года с момента выхода в свет «Туманности Андромеды». Из этих заметок намеренно исключена экранизация романа Ефремова. Повесть Казанцева знаменовала собой уходившую эпоху в истории нашей фантастики, а роман Ефремова — наступавшую новую. Уже вышли первые книги Стругацких, и меньше года оставалось ждать их «Возвращения». С программным подзаголовком «Полдень, XXII век».
Но это уже, как говаривали сами братья, совсем другая история. И, соответственно, тема следующего обзора.
Михаил КОВАЛЁВ
Проза
Максим Хорсун
Создатель машины
Только с большого расстояния могло показаться, что у механизмов завоевателей три ноги.
Две лапы, повернутые коленями назад, и длинный сегментный хвост — теперь лейтенант Джейсон видел это совершенно отчетливо. Хвосты извивались из стороны в сторону, когда механизмы передвигались; хвосты упирались в землю, когда машины останавливались.
