«Если», 2011 № 02 (216) - [15]

Родители не объявились.

За пределами дома Каролину всегда сопровождали садовница и Роберто. Когда она готовила уроки, с ней была Руби. Руби же каждый вечер расчесывала воспитаннице волосы.

После одного дня, такого дождливого и ветреного, что сама мысль о металлическом человеке и девочке, удовольствия ради играющих под дождем, казалась совершенно нелепой (но они все равно играли), Эйлис посмотрела на меня, вытирая густую шерсть Бэра.

— Думаю, она начинает нам доверять, но даже Бэра для последнего шага недостаточно.

Широким розовым языком Бэр вылизал Эйлис лицо.

— Знаю, — поддразнила его она. — Не твоя вина, что ты недостаточно хорош. Думаю, такого вообще не найти. Понимаю, тебе тоже хочется с ней поиграть. — Эйлис снова взглянула на меня. — Надо придумать еще что-то… Деньги у нас сейчас есть.

Я бросил запланированный на тот день фундаментальный анализ рынка и провел несколько часов в Сети, выискивая что-нибудь подходящее. Безрезультатно. Тут Эйлис позвала меня вниз: у нас завелся ритуал смотреть, как на лес опускается ночь. Мы привыкли оставлять на полчаса любую работу и наблюдать, как блекнут краски. На первом этаже дома располагалась застекленная веранда с качалкой, где как раз хватало места для нас двоих и Бэра. В окно видны были стволы деревьев и метров двадцать опушки, которую мы создали, полив собственной кровью заросли ежевики, когда рубили, вырывали и пилили колючки. Получившаяся лужайка привлекала кроликов, белок, опоссумов, оленей, а однажды даже одинокого койота, который смотрел на нас с четверть часа и вдруг исчез, едва мы отвели взгляд. На сей раз, пока свет менялся с золотого на серый, у края деревьев мирно паслись три оленя. Белые хвостики ходили вверх-вниз.

Эйлис прижалась ко мне. Бэр довольно поскуливал.

Олени напомнили мне рекламу, на которую я натыкался несколько раз в моих поисках.

— Пожалуй, пора подумать об украшениях к Рождеству.

— Что? — Эйлис обратила ко мне свое лицо, пахло от нее горячим чаем. — Еще только второе ноября.

— Послушай, Франкенбот — неплохая идея, но ведь он сидит неподвижно.

Эйлис посмотрела на меня вопросительно.

— Ну и?.. Он ей нравится. Я вижу, как она время от времени на него поглядывает. И это способ наблюдать за девочкой.

Теперь мы нечасто «смотрели» его глазами, ведь особо ничего не менялось. Я даже смастерил пару шарниров, чтобы он мог поворачивать голову, а мы — наблюдать за птицами в кронах, а не за непреступной и чуть печальной Каролиной и ее семьей серебристых машин.

— Ну, Бэр подействовал лучше, он ведь выманил ее на улицу. — Потянувшись, я успокаивающе похлопал пса по спине, чтобы тот чуть успокоился и не спугнул оленей. — Но пони мы здесь завести не можем, а значит, поднять ставку, вероятно, не удастся.

— Бэру не помешал бы товарищ.

— Возможно, то, что у меня на уме, ему понравится.

Как выяснилось, не понравилось.

Я купил и запрограммировал трех оленей: самца, самочку и олененка. Они были серебряными, такими же, как домашние роботы Каролины, и гладко обтекаемыми, даже когда двигались. На год, возможно, на два современнее любых домашних роботов, шкурки блестящие и шелковистые, глаза — камеры (у всех роботов глаза — камеры), но способные двигаться, моргать и почти такие же одухотворенные, как у живых оленей. Их снабдили программой естественных движений и даже повадок, чтобы они выглядели пугливыми и чуть диковатым. В первый раз, когда я их включил — под вечер седьмого декабря, — Эйлис вышла и принялась фотографировать зверей, снимала крупным планом округлые носы и изящные ушки.

Стоя на краю двора, я нажал кнопку.

Олень повернул голову и потерся о плечо Эйлис, та подпрыгнула от неожиданности, но потом улыбнулась и заставила их ходить за собой хвостиком.

Едва Бэр их увидел, шерсть у него на загривке стала дыбом, и он разлаялся. Мы так увлеклись щенком, что ничего больше не замечали, пока наконец его не изловили. Эйлис, крепко держа поводок еще вырывающегося песика, посмотрела на меня и сказала:

— Обернись.

У самого забора стояли, молча глядя на нас, Роберто и Руби. Заговорил Роберто:

— Каролина подумала, что с собакой случилось что-то плохое.

У меня за спиной Бэр снова взвыл, потом со щелчком открылась дверь. Эйлис вполголоса отдала приказ, и дверь скользнула на место.

— Думаю, мы его напугали, — сказал я.

Эйлис подошла к забору.

— Он оправится. Но, пожалуйста, передайте Каролине, что мы ценим ее заботу. Скажите, его зовут Бэр.

Роберто кивнул.

— Ей будет приятно узнать.

Теперь кивнула Эйлис.

— Не хотите зайти?

Оба в унисон качнули головами.

— Пожалуйста, — шепнула Эйлис. — Передайте ей, что она может прийти в гости. Ведь девочка должна иногда куда-нибудь ходить.

Один из серебристых оленей — олененок — подошел, чтобы стать у забора с нашей стороны и, прядая металлическими ушами, посмотреть на двух роботов.

Роберто глядел оценивающе и молча, но Руби протянула зверьку серебристый палец, и, не будь она роботом, я бы сказал, что она им восхитилась. Она даже улыбнулась.

— Девочке хотелось бы посмотреть на оленей, верно?

— Не знаю, — ответил Роберто.

Эйлис положила мне руку на плечо.

— Вы Рождество празднуете? Она подарки получит?